Ритуалист
Шрифт:
Ошарашено смотрю на нее:
— Чего?
— Того, мой род был побежден, а значит… — и улыбается.
— Ну, дела, как-то по варварски слишком, не обижайся.
— Да ладно, самой подобные устои не нравятся, но что поделаешь, такова жизнь.
— Мда, не весело, — киваю, как-то неловко сразу стало.
— Зато с тобой весело, — и через пару мгновений добавляет, — и хорошо.
— Рад за тебя, ты только это, с ума меня смотри не сведи, — улыбаюсь, — а то я такой, влюбчивый, знаешь ли.
— В самом деле? — смеется.
— А
— Ну, ты симпатичный, в принципе.
— Приму за комплимент, — киваю, — а если насмешка, будешь лопать сырое мясо.
— Ой, нет, только не это, — ламия в притворном ужасе вскидывает руки.
— Вот-вот.
Так и шли, с шутками, подначивая друг дружку, весело и незаметно скрадывая километр за километром, пока со стороны леса не послышались лязг оружия, глухие удары и редкий, сквозь зубы мат.
— И что делать будем? — спросила Шаррат.
Да уж, вот именно, что? Локация вокруг высокоуровневая, семьдесят плюс, за жабры нас могут взять крепко, а могут и не взять, смотря какая ситуация. Но это риск и если я, к примеру, тупо возрожусь, то змееножка навряд ли, а терять мне ее ой как не хотелось.
— Предлагаю идти дальше, — бросил скупо, — лишний риск нам ни к чему.
Ламия удивленно на меня взглянула, что, ожидала совсем иного, героического "Да здравствует битва", да? Только вот мы совсем не герои, нам своя шкура дороже и ближе к телу.
— Что? За тебя волнуюсь, — бросил хмуро, и пояснил через мгновение, — нас здесь называют беженцами, умру и сразу же воскрешусь, а вот ты вряд ли, топаем, короче.
И двинулся дальше, ощущая у себя между лопатками задумчивый взгляд. Ну, ясно, очередная тема для разговора зреет, через некоторое время она догнала меня, поравнялась и, почему-то, шепотом спросила:
— Ты это серьезно сказал?
— Угу, — киваю.
— И правда, не можешь умереть?
— Умереть могу, и еще как, сдавишь вот во сне хвостом и трындец мне наступит, а как помру, тут же появлюсь где-то.
— А где?
— Да кто его знает, может, поблизости, может, нет, но обычно это кладбища, только спокойные и безопасные.
— Нежитью что ли? — не поняла ламия.
— Какой нежитью, — смотрю на нее, — собой обычным, просто обычно возрождаюсь на кладбище.
— А, ясно, и ты уже, того, умирал? — продолжился допрос.
— Было дело, приятного мало, и хватит шептать уже.
— Прости, и сколько раз?
— Умирал?
— Ну, да, — похоже, ее очень заинтересовала эта тема, и она будет терзать меня ею еще очень и очень долго, допрыгался.
— Прилично, и больно было, очень, если ты об этом.
— И как так выходит, постой, ты сказал, вас называют беженцами? Так вас много таких? И почему "беженцы"?
— Много, но не здесь, и в деревне не было, думаю, я у тебя пока такой первый знакомый, — улыбаюсь.
— Думаешь, будет больше?
— Конечно, не навечно же ты со мной, когда-нибудь надоем, найдешь себе занятие поинтереснее, чем таскаться вместе.
— И ты будешь не против?
— Шаррат, — даже обернулся к ней, — ты красивая, молодая ламия, перед тобой весь мир открыт, стоит лишь разобраться в местных реалиях, — и вздохнул, — а со мной ты навсегда останешься изгоем.
Некоторое время шли молча, но на долго ее не хватило:
— Так почему "беженцы"?
— Без понятия, — пожимаю плечами, — думают, что бежим из своего мира, спасаясь от чего-то, но я такого не помню, да и вообще почти ничего не помню, даже как оказался тут.
— Но имя же свое помнишь.
— Имена мы все берем тоже тут, в городах, а до того ходим безымянные, — кошусь на нее, вроде, интересно, ловит каждое слово. Ладно, вот тебе еще кое-что к размышлению, — а еще мы сбиваемся в общины и создаем гильдии, боевые отряды, выполняем всякие сложные задачи, деремся с монстрами, на которых не хотят идти местные и тому подобное. Может, и ты когда-нибудь решишься вступить в один такой клан, мечами крутишь мастерски, думаю, оценят.
— И меня примут такую, вы же люди, — Шаррат с сомнением заглядывает в глаза, приходится улыбнуться:
— Без понятия, но я бы точно принял, будь моя воля.
— Так, то ты, — но, похоже, ее мой ответ удовлетворил.
— Главное не попасть тебе на уродов, среди нас таких хватает, — вот, а это хотел сказать еще с самого начала, пусть знает, что и такое может случиться.
— Ну, дрянные особи везде есть, у нас так их вообще большая половина обычно.
— У ламий?
— Угу, сплошные амбиции и постоянная жажда чего-то большего, чем уже есть.
— А у тебя не так?
— Нет, — качает головой, — я считалась тихоней и слишком странной, потому, наверное, и выжила, смогла бежать.
— Недосмотрели?
— Типа того, а еще по пути смогла вырезать целый отряд охраны, — моя спутница скромно потупилась, мол, вот какая я плохая девочка, отругайте меня или похвалите, на ваше усмотрение.
— Думаю, у тебя и выбора-то не было, был бы рядом, помог бы, — улыбаюсь.
— Ага, особенно такой, как сейчас, — ламия, ткнула меня локтем, — кстати, что с этой проклятой книгой, чего она хочет?
— С ума свести хочет, — вздыхаю, — одно испытание за другим, проверяет на прочность, так сказать.
— И что уже было?
— Ну, как вцепился, сразу же вытянул почти всю силу, ловкость и прочее, сделав чуть ли не инвалидом. Потом пыталась с ума свести, такое с мозгами сделала, что чуть крыша не поехала, буквально на стены лез и в потолок выл, чудом лишь выжил. Теперь вот пока затишье, еще что-то готовит, сволочь!
— Опасная ты компания, — невесело улыбнулась Шаррат.
— Верно, — и очередной безрадостный вздох, и что мне так везет на всякое дерьмо натыкаться, таскай теперь на себе, пока само не слезет. Да и слезет ли, вот в чем вопрос.