Ритуальные грехи
Шрифт:
Она постаралась улыбнуться как можно убедительней.
— Я за этим сюда и прехала, — сказала она.
— И с чего же ты начнешь?
— С кофе.
Улыбка Люка ей не понравилась. Ей вообще не нравилось, что он высокий, а голос у него мягкий, и глаза горят, как у дикой кошки. А больше всего ее раздражало то, что он не делал никаких попыток, чтобы ее припугнуть. Как будто он знал, что все находятся у него под колпаком, включая и саму Рэйчел.
Она не верила, что можно заключить сделку с дьяволом. Если на то пошло, она не слишком верила в существование злых сил. Но если дьявол все же был, то
Люк сделал несколько шагов в ее сторону.
— Рэйчел, при соблюдении соответствующей диеты ты сможешь обходиться без искусственных стимуляторов, — сказал он и протянул ей руку. Он терпеливо ждал, совсем как охотник, желающий приручить дикое животное. — Пойдем. Мы тебя хорошо накормим и начнем обучение.
У него были красивые сильные руки — крупные ладони, длинные тонкие пальцы, узкие запястья с ручейками голубых вен. На каждом из запястий она увидела татуировку — резко очерченные темно-синие браслеты из шипов, напоминавших терновый венец мученика.
Ни за какие блага мира она не хотела прикасаться к этим красивым рукам.
— Обучение? — спросила она и сделала шаг в сторону.
— Уроки начнутся на закате солнца. Здесь, на юго-западе, это самое спокойное время суток, вот увидишь, как благоприятно оно скажется на способности к созерцанию. Где бы ты хотела работать?
— Работать? — Она начала повторять за ним слова, словно дурацкий попугай. Люк двинулся дальше по коридору, видимо, ожидая, что Рэйчел пойдет следом за ним. Она так и сделала, пытаясь держаться на безопасном расстоянии.
— В Братстве работают все, — сказал он. — Ты можешь выбрать то, что тебе по душе — физический или умственный труд. Можешь чистить туалеты, работать на кухне или помогать в саду.
— Мне не очень нравится физическая работа, — сказала она, стараясь казаться безразличной. — Может, найдется работа в офисе? Ведь это моя специальность.
— Ах, Рэйчел, твое милое простодушие трогает меня за душу, — сказал он. — Тем не менее, должен тебя огорчить. Мысль о том, что ты будешь перебирать деловые бумаги Братства, не очень-то меня прельщает.
Он остановился перед двойными дверями, ведущими в обеденный зал.
— Испугался, что я раскрою ваши грязные секреты?
В ответ на ее едкое замечание он чуть заметно улыбнулся.
— Какие такие секреты? То, что я бывший преступник, осужденный за поножовщину в баре? Или то, что я отсидел положенный срок, хотя мог погибнуть в тюрьме или в очередной пьяной драке, если бы на меня не снизошло озарение? Нет, Рэйчел. Все знают о моем прошлом. Мы учимся здесь доверять людям, но мне не хочется, чтобы ты подсунула в компьютер какой-нибудь компромат.
— Да у меня и в мыслях не было, — совершенно искренне призналась Рэйчел. Она сомневалась, что ей удастся выведать какие-то секреты за спиной у дурацких учеников Люка Берделла, а фальсификация фактов только усложнила бы все дело.
Просто Рэйчел была твердо уверена, что здесь, в Санта Долорес существуют доказательства какого-то чудовищного зла. Если они убили Стеллу, значит, они убивали и других. Таких же, как ее мать, богатых старух, которых сначала одурачили, а затем обокрали. И Рэйчел не успокоится, пока не добудет эти доказательства. Письмо анонимного автора стало
— Если ты собралась сразиться с дьяволом, ты должна быть хитрей, — проворчал Люк.
— А я что, сражаюсь? Или, может, ты — дьявол?
Он окинул ее задумчивым взглядом и невинно улыбнулся.
— Это одному Богу известно, Рэйчел.
Наверное, он должен был почувствовать разочарование. Почти все ее мысли были как на лодони, тогда как он жаждал настоящего противоборства. Тем не менее она не старалась скрыть свою ненависть, что само по себе привнесло в его жизнь свежую струю воздуха. Ему до смерти надоели люди, смотревшие на него со слепым обожанием. Один лишь Кальвин иногда с ним спорил, да и то когда они были вдали от чужих глаз. Все остальные готовы были умереть ради одной его улыбки. По крайней мере, они так утверждали. А вот Рэйчел Коннери наверняка отдала бы жизнь, чтобы поймать его с поличным. Да только ничего у нее не получится. Он все еще не знал, как с ней поступить. Может, просто соблазнить ее, а потом навсегда исчезнуть.
Она все еще отказывалась носить одежду Братства, но так будет продолжаться недолго. Пускай ему будет не хватать вида ее длинных ног и упругой попки в джинсах, которые, на его взгляд, сидели на ней слишком свободно. Однако он утешал себя тем, что тело Рэйчел, скрытое мягкой хлопковой одеждой, будет принадлежать ему, когда он того пожелает.
Он знал, куда пошлет работать Рэйчел поначалу, хотя Кэтрин возражала, а Кальвин, узнав о его решении, мрачно покачал головой. Работать в больнице ей пока было рано — это напомнило бы ей о Стелле и еще больше разожгло бы чувство ненависти, тогда как он всеми силами старался нарушить ее душевное равновесие. Он мог бы отослать ее в центр медитации драить туалеты, но сомневался, что унизительная работа пошатнет ее решимость.
Нет, он нашел место, которое идеально подходило для мисс Зазнайки. Он отошлет ее в отделение для психов, пускай увидит воочию, что случается с теми, кто сомневается в могуществе Братства Бытия.
Он окинул взглядом Рэйчел, стоявшую у входа в обеденный зал. Нет, эта женщина была совершенно не в его вкусе. Злая, как мегера, на всех смотрит свысока да к тому же худющая, как палка. Но от нее чертовски хорошо пахло. И даже ее тощее хрупкое тело так и манило к себе, хотя его хозяйка бросала на Люка косые взгляды, не стараясь казаться хоть чуточку вежливой. Интересно, как бы она поступила, если бы он прижал ее к стене и запустил ей руку между ног?
Наверняка раскричалась бы во весь голос, решил Люк с мрачной усмешкой. Она совсем не походила на свою мать, всегда жадную до удовольствий самого низкого пошиба. Нет, принцесса Рэйчел не стала бы тратить драгоценное время на дьявола. И он сильно сомневался, что ей нужны были деньги Стеллы. Такие, как она, рождались в семьях, где богатства копились поколениями — зачем ей деньги Стеллы? В то время как Люку они были нужны позарез. Все проще пареной репы.
Рэйчел просто хотелось его поиметь. Фигурально выражаясь, конечно. Он послал ей самую милую из своих улыбок, от которой таяли сердца его учеников, но девушка лишь нахмурила брови и подозрительно сощурила глаза.