РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)
Шрифт:
Какую же задачку запустила в свой «сверхкомпьютер» Вселенная? И что получит на выходе?
Еще в начале столетия русские философы-космисты пришли к мысли о том, что в процессе эволюции человечество трансформируется в единое космическое существо — вездесущее, всемогущее, всепровидящее… Самую законченную форму придал ему калужский мечтатель: поток лучистой энергии, заполняющий весь мир. Реликтовое излучение?! Быть может, это память миллионов цивилизаций, живой океан информации, который плещется у наших ног, и незримые волны шепчут о том, что было и что будет. И мы сольемся с ним, вспыхнув пылинкой в золотом луче Всеразума…
…Попробуйте поджечь кусок угля. Не получится. Нужна критическая масса вещества — как в бомбе. Из космологии Бартини должно проистекать, по меньшей мере, два интереснейших
Каково же было наше удивление, когда в одном сборнике, посвященном космонавтике, мы обнаружили слова Циолковского: «Космическая материя, время и разум связаны между собой простым математическим соотношением, которое я еще не написал». А два года спустя, в новом издании повести «Красные самолеты» появились те двенадцать строчек, ради которых нужно было написать эту книгу:
«— Я убрал из моих статей о константах одно следствие. Прошу вас, когда вы сочтете это уместным, сообщить в любой форме, по вашему выбору, что я, Роберто Бартини, пришел к нему математически, не уверен, что не ошибся, поэтому публиковать его не стал. Оно нуждается в проверке, у меня на это уже не осталось времени. А следствие такое: количество жизни во Вселенной, то есть количество материи, которая в бесконечно отдаленном от нас прошлом вдруг увидела себя и свое окружение, — тоже величина постоянная. Мировая константа. Но, понятно, для Вселенной, а не для отдельной планеты…»
…Наверное, такое чувство бывает у штурманов, которые долго прокладывают курс вслепую, по счислению — пока на горизонте не появятся проблески маяка…
Жизнь во Вселенной — как вода в организме. В том смысле, что соотношение воды и остального — физиологическая константа. «Жизнь представляет собой необходимое звено в цепи миров, которые не могут существовать без нее, как и она не может существовать без них», — говорил Гурджиев.
Идея антропоморфной архитектоники Мироздания — очень древняя. Упоминание о ней есть у Борхеса: «…монахи Махавиры, которые учат, что Вселенная имеет вид человека с расставленными ногами…» Это — макроуровень. Но, значит, есть некто, склонившийся сейчас над письменным столом — на планете, которая вращается вокруг одного из мириадов атомов, составляющих мою ресницу…
«Быть может, эти электроны — миры, где сто материков…»
…Жуткое и прекрасное зрелище: человекоподобная Вселенная, «прорастающая» в себя самое все более тонкими веточками расщепляющихся миров!..
Вам не нравится «человекоподобность»? Ну, хорошо… Пусть это будет Птица — та самая, которая «все птицы сразу». Или — дерево… Нужно смириться с мыслью о том, что никакого движения нет. Нет «вечного взрыва», нет растущей — вовне или внутрь — Вселенной. Какая сила расщепляет миры? Та самая, которая разветвляет корни и кроны деревьев, сеть кровеносных сосудов, дельты рек, молнии… Но это «дерево» шестимерной Вселенной уже есть — все, что было и что будет, существует одновременно — наше прошлое и будущее, а также прошлое и будущее миров-вариантов. Нет никакой «хронодинамики», есть хроногеометрия! Потоки времен «обтекают» препятствия — но это совсем не похоже на крыло и воздух. Это похоже на продольный распил дерева — видно, как слои древесины «обтекают» сучки — точки бифуркации, места расщепления параллельных миров. Разум — живительный сок Вселенной — толчками поднимается выше и выше, к умонепостижимой Цели.
Дерево. Образ, пришедший из глубочайшей древности. Случайно ли то, что этот архетип прослеживается в «космологическом» фольклоре на всех континентах? Древо познания… Здесь — ответвление к другому «космологическому» архетипу — яблоку. Яблоко и дерево — как единый образ Вселенной. «Нет, не умрете — но станете как боги!» — соблазнял Еву библейский змий. Рассказывают, что однажды Бартини выпросил у своего приятеля детскую соску, которую надевают на бутылочки с молоком. Дело было в самом начале тридцатых, соски — дефицит. Он вывернул наизнанку кончик соски, перевязал его суровой ниткой, в таком положении накачал соску велосипедным насосом и завязал той же ниткой. «Полюсы» стянулись, и получилось большое резиновое яблоко — демонстрационная модель трехмерной Вселенной. Кто-то из конструкторов, с которыми он тогда работал — кажется, Ценциппер — рассказывал, что Бартини показал эту модель на «философском вечере» у Попова. О самом Попове и его кружке ничего узнать не удалось. А вот надувное яблоко с легкой руки одного из бартиниевских приятелей завоевало сначала маленький Минаевский рынок, а затем всю страну — «до самых до окраин». Рыночные умельцы красили игрушку анилиновыми красками, а сухие горошины внутри гулко гремели. «Изделие пошло в массовую серию», — шутил Бартини.
Их подвешивали над детскими кроватками и в колясках — ребенок видел яркие шары большую часть дня. Смутный образ — чего-то округлого, пустотелого и в то же время уходящего в самую глубь — сохранит один из десяти. Один из тысячи запомнит осязаемую форму пустоты. Один из десяти миллионов задумается. Один — поймет…
Яблоко — тороид. Бублик с «нулевой» дыркой. «Древо Вселенной ветвится параллельными мирами словно по поверхности яблока — сначала вверх, а затем, достигнув экстремума, „падает“ вниз, в сердцевину — чтобы пройдя ее, вновь подняться».
«Вселенную по Бартини» можно трехмерно смоделировать, как сеть из параллельных миров, свернутую в тор. Некоторые восточные учения утверждают, что человеческое биополе тороидально по форме, и ось тора проходит по позвоночному столбу. Это подтверждают экстрасенсы, умеющие «видеть», операторы биорамок, а также приборные исследования.
Согласно теории профессора Козырева, Земля и другие планеты должны иметь форму яблока, чуть сплюснутого у полюсов, северное полушарие массивнее южного. Этот прогноз недавно блестяще подтвердился с помощью геофизических спутников. Яблоко можно увидеть и в силовых линиях магнитного поля Земли. А российский ученый А. Ацюковский уверен, что электрон представляет собой долгоживущий торообразный вихрь из мельчайших частиц того, что мы называем «вакуумом». По Ацюковскому, вакуум — это газоподобная диэлектрическая среда, состоящая из частиц «эфир-1», который в свою очередь состоит из «эфира-2» — и так до бесконечности. Вселенная Ацюковского циклична и перманентна. Время цикла точно совпадает со временем одной Манвантары древнеиндийской космологии! И совершенно неудивительно выглядит тот факт, что А. Ацюковский прекрасно знал Бартини и даже хранит несколько его работ.
— Значит, все повторяется?
Мы — тени, живущие на экране. «Кинолента» бесконечна. Бесконечна в том смысле, что первоэлемент — нить, из которой соткано все сущее. Нить, замкнутая в кольцо.
Все повторяется?
Представим лужу — большую-пребольшую. Поверхность — поле из бесконечного множества ветвящихся миров — вариантов. То, что альбигойцы называли «абраксас» — сумма всех времен. Мы — волны. Мы — круги на воде, мы — полностью реализуемая всевозможность. Но волна нарушает порядок связей — и каждая следующая встречает на своем пути измененный рисунок судеб. Свобода выбора — абсолютна! В том смысле, что ее вообще нет. Если ты можешь поступить так или эдак — поступишь и так, и эдак. В обязательном порядке! Когда рыба мечет икру, тысячи икринок гибнут, единицы выживают. Вселенная абсолютно самоценна — и поэтому абсолютно избыточна. Риск исключен. «Бог не играет в кости!»
Было ли Начало? Будет ли Конец?
На этот счет существовало четыре варианта ответа.
Не было. Не будет.
Было. Будет.
Было. Не будет.
Не было. Будет.
Бартини нашел пятый вариант: Мир конечен и бесконечен. На поверхности шестимерной гиперсферы Макрокосма может разместиться бесчисленное количество трехмерных миров-«точек».
— Бред, конечно, но — любопытно! — благожелательно усмехнулся Скептик. — Я даже соглашусь еще минут пять не напоминать о наших баранах, если вы из этого космологического кошмара выведете что-нибудь этическое. Насчет того, что такое «хорошо» и что такое «плохо»…