Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попаданец»
Шрифт:
Энгельрик перевел мой ультиматум. Ральф Му… Ну, в общем, нехороший человек, выслушал меня, сохраняя гробовое молчание. Затем икнул.
— Я не врубился: это ты сейчас «да» сказал?
— Да, — хриплый, какой-то безжизненный ответ.
За моей спиной раздался приветственный рев. Это наши поддерживают меня радостными воплями. Хорошо, однако, когда вселяешь страх в сердца врагов. И уверенность — в сердца соратников…
— Быстрей, быстрей! — поторопил я Маркса и Энгельса.
Подбодренные своими командирами, парни повели грабеж в темпе чечетки. Через
— Па-а-ашли!
Из ворот манора не торопясь выползает шесть телег, нагруженных припасами, трофейным оружием и всякой всячиной. Следом движутся все кони, которых мы нашли в маноре. В основном они навьючены мешками, узлами и прочим барахлом. Но на двух гордо восседаем мы с Энгельриком. Ну, я, как и полагается командиру — на лихом коне. А Энгельс — единственный в отряде, кто умеет сражаться верхом.
Проезжая через ворота, я оглядываюсь. Ишь ты! В одной из бойниц маячит сам Ральф Мурдах.
До сих пор не верит своему счастью, что жив остался. А в другой… Ну, дела! Из другой бойницы выглядывает та самая молодая лять Марион. Красотка…
На секунду мне показалось, что она смотрит только на меня. О-хо-хо! Опять меня заносит куда-то… Словно и нет тут никаких маноров, рыцарей, разбойников, леса и полей, а только пустое пространство. Пространство вечности. Пространство безвременья…
Да что это со мной, в самом-то деле?! Я что, от хорошенького личика разомлеть готов? В один момент? А вот те хрен!
— Эй, червив! Лучше сам зарежься, пока я тебя повторно не словил! А ты, девонька, жди: скоро свидимся! Подмойся пока…
Разумеется, ни хрена они из моей тирады не поняли. Ее даже Энгельрик переводить бы не взялся — слишком много новых понятий. А все равно приятно.
До кучи я засвистел «Не плачь, девчонка» и гордо выехал за ворота. И тут же ко мне подлетел Энгельс, двигавшийся в голове колонны:
— Робин, а ведь они нам мстить будут…
Парень встревожен. Долг командира — успокоить беспокойных и приободрить сомневающихся:
— Да? И как ты себе это представляешь? Устроят прочесывание всего леса? Флаг им в руки и барабан на шею! Представь-ка себе, как эти орлы попрутся по лесу, под нашими стрелами, да еще норовя попасть в засаду. Дороговато им такая прогулка встанет, а?
Энгельрик на секунду задумывается, но уже по его лицу видно: парень рисует в своем воображении красивые картинки если не поголовного уничтожения прочесывающих, то, как минимум, значительного сокращения их численности. Нужно поставить победную точку:
— А мы им еще пару-тройку сюрпризов подготовим — вообще из лесу не выйдут. Как поляки с Иваном Сусаниным.
После чего я пришпорил коня и предоставил счастливому парню самому домысливать, кто такие поляки и что с ними сотворил неведомый ему Иван Сусанин…
Уже за стенами манора я еще разок и оглянулся. Вот ведь чертовщина! Неужели девчонка так и торчит у окна? Да нет! Не может быть! Показалось, однако…
В лагерь наши ликующие взводы ввалились с шумом, гамом и какой-то разухабистой песенкой о плотнике, который пошел к любовнице,
Я накрутил хвоста Энгельрику и Биллю, и они резво рванули исполнять приказание. Скоро поляну покинули пятеро понурых несчастливцев, на которых пал выбор суровых взводных.
На остальных ликующих малолеток — если и не телом, так разумом — я махнул рукой. Веселитесь, мальчики, веселитесь. Почувствуйте себя героями. Великими и ужасными. Только добрый совет: не переусердствуйте. А то ведь я вас завтра с утра… а вы — с тяжелой головой… Да ладно, ладно… Шучу. Гуляйте, ребята!
Странно, но сегодня я устал, как давно уже не уставал. А в этом мире — так и никогда не уставал. Спать, спать, спать. Алька, ты где?..
Я рухнул на услужливо расстеленный плащ, Алька свернулась у меня под боком в уютный комочек, но сна не было. Из головы не шла эта лять Марион. Красивая девчонка… Как она изумилась, когда я протянул ей хлыст. А ведь она смотрела на меня там, во дворе, с явным интересом… Бли-и-ин! С каких пор я стал таким бабником? Алька, извини…
Проснулся я рано. Видимо, даже не рано, а поздно. Ночь еще была глубокой. Мысли крутились одна за другой. Я вышел в свет луны, сел на бревно, притащенное горе-лесорубами, и начал размышлять.
Есть же люди, которые высматривают в небе НЛО. Пытаются сделать машину времени. А вот некто Роман взял и изволил провалиться в… то ли в прошлое, то ли и вовсе — в другое измерение. И должен не просто жить дальше, а замещать вакантную должность народного мстителя — эдакого Стеньки Разина местного значения. Ведь как совпало-то! Батя — вылитая копия моего погибшего в автокатастрофе отца. Да какого черта «погибшего»?! Если я каждый день его вижу, говорю с ним, ем с ним одну и ту же еду, пью одну и ту же воду. И не только воду… Да и я-то как удачно совпал. Из лука стреляю. На покойного похож, как две капли. И что-то тут не то. Допустим, я так удачно вписался в эту сельскую идиллию, хотя трудно так назвать это дикое сообщество, а что дальше? Себя и ближнего своего я, допустим, обезопасил. А вот кто же против меня будет? Хоть бы знать своих врагов в лицо, ну, кроме этого, Ральфа с матерным прозвищем. А тут… хотя что-то в башке крутится, но вот выхода никак найти не может…
— Робин, — услышал я ласковый шепот. Видимо, уходя, я разбудил Альку. — Что-то беспокоит тебя?
Ее ласковые пальчики прыгали по моему плечу, и вскоре она обняла меня и слегка потерлась щекой о рубашку. Когда я разложил свои вещи из сумки, то первым делом приодел Альгейду. Подарил какие-то старые джинсы, которые она обрезала чуть не вдвое, и полосатую рубашку на пуговицах. Фасон ее, конечно, поразил. Так же как пуговицы, которые она научилась застегивать не с первого раза. Восторгам не было предела. Как мало нужно женщине для счастья…