Робин Гуд
Шрифт:
В ходе майских игр в деревнях разыгрывались также шуточные пантомимы, а в городах — настоящие спектакли, о которых можно судить по записанной в 1475 году в Кембридже пьесе «Робин Гуд и шериф Ноттингемский». В этом незамысловатом сочинении Робин сперва побеждает рыцаря, напавшего на него по заданию шерифа, а потом с помощью брата Тука освобождает из тюрьмы своих людей. Постепенно пьесы, да и сами майские игры становились более сложными и красочными, особенно в столице. В дневнике юриста Генри Мэчина за июнь 1559 года говорится, что в Лондоне, у церкви Святого Мартина в полях состоялись «майские игры, где были великан, Девять героев, множество речей, святой Георгий с драконом, танец моррис, а также Робин Гуд с Маленьким Джоном, девой Мэриан и братом Туком, которые обошли с выступлениями весь Лондон» [25] . Позднее уже известный нам Джон Стоу в своем «Описании Лондона» (1598) сообщал:
25
The English and Scottish Popular Ballads. Ed. F. J. Child. Boston, 1887. V. 3. P. 117.
26
Цит. no: Ritson J.Robin Hood. London, 1832. P. XCVI.
Неравнодушный к искусству Генрих VIII любил наблюдать танцы и шуточные сражения участников майских игр. Сохранились документы казначейства о выплате денег исполнителям ролей Робина, Мэриан и Тука, игравшим при дворе. 1 мая 1510 года король и сам явился в покои королевы Екатерины в сопровождении одиннадцати придворных, «одетых в короткие куртки из зеленой ткани, с зелеными капюшонами на головах и чулками того же цвета, и с каждым из них были лук со стрелами, меч и щит, как у разбойников или людей Робин Гуда». В 1539 году стареющий монарх снова переоделся Робином, чтобы произвести впечатление на свою очередную невесту Анну Клевскую. Принцесса не оценила маскарад и осыпала незнакомцев в зеленом отборной немецкой бранью — может быть, поэтому брак ее с Генрихом продлился недолго.
«Акклиматизация» Робина при дворе между тем продолжалась: во время торжественной коронации дочери Генриха Елизаветы I в 1558 году знаменитый разбойник (точнее, игравший его актер) в числе прочих участвовал в праздничном шествии. В елизаветинскую эпоху Робина пытались превратить из народного героя в утонченного аристократа не только в псевдоисторических опусах Мандея, но и в галантных пьесах и повестях. Одна из них, сочиненная в 1594 году, не дошла до нас, но ее название говорит само за себя: «Приятная пасторальная комедия о Робин Гуде и Маленьком Джоне».
Тогда же была написана уже упомянутая баллада «О рождении, воспитании, доблести и женитьбе Робин Гуда» — характерный пример псевдофольклорного сочинения, приспосабливающего разбойника к вкусам и идеалам правящего класса. Баллада описывает, как юный Робин Гуд с матерью отправился в гости к дяде, богатому сквайру, в его имение Гамвелл-холл, где их ждал обильный рождественский обед — «сыры, свинина, торт из слив». Вечером сквайр торжественно объявляет Робина своим наследником, а на другой день, гуляя в лесу, тот встречает «прекрасную Клоринду»:
Пришла Клоринда, пастухов Царица в тех местах, В зеленом платье до колен, В высоких сапогах. Какая поступь у нее! Как гибко клонит стан! Могучий лук в ее руке И полный стрел колчан [27] .Рассказывая красавице о себе, Робин говорит, что он «живет в веселом Шервуде, поскольку это прекрасная жизнь, лишенная всякой борьбы». Именно такой, бесконфликтной, придворные авторы хотели видеть историю Робин Гуда, сведя ее к милым шуткам в народном духе. То же самое, но куда талантливее, делал и Шекспир, комедии которого усыпаны робингудовскими аллюзиями, хотя само имя разбойника упоминается только трижды. В «Двух веронцах» Валентин, подобно Робину, становится атаманом лесных разбойников; сэр Джон Фальстаф в «Генрихе IV» сравнивает своего слугу Бардольфа с Уиллом Скарлетом, а домохозяйке миссис Куикли говорит: «Дева Марианна перед тобой — настоящая барыня». О Робине вспоминают герои комедии «Как вам это понравится», которая весьма напоминает написанную в те же годы пьесу Мандея о знатном изгнаннике, бежавшем в лес. Вдобавок эти герои — Орландо и Оливер — названы сыновьями Роланда де Буа, а во Франции Робина называли Robin de Bois, «Робин Лесной».
27
Перевод Вс. Рождественского.
Упоминание
28
Горький М.Собрание сочинений. В 30 т. Т. 24. М., 1949. С.216.
Популярность Робин Гуда в эпоху Тюдоров была так велика, что авторы того времени вставляли его имя в свои переводы античных классиков, делая тем самым разбойника современником Ахилла и Энея. Тогда же начали активно записываться и издаваться посвященные Робину баллады. Около 1600 года был составлен их большой сборник, названный «манускриптом Слоуна» (Sloane MS 780) по имени его владельца, известного коллекционера и основателя Британского музея Ханса Слоуна (1660–1753). Сборник предваряла прозаическая «Жизнь Робин Гуда» — первое жизнеописание разбойника, составленное неизвестным автором исключительно по данным баллад.
Позже, около 1650 года, появился сборник, известный под именем «фолианта Перси», куда в числе прочих фольклорных памятников вошли семь баллад о Робин Гуде в старых и весьма интересных вариантах. Еще позднее, около 1675 года, был написан так называемый «манускрипт Лесников» ( The Forresters Manuscript), названный в честь открывающей его баллады «Робин Гуд и лесники». В 1993 году он возник из небытия на книжном аукционе, откуда попал в библиотеку Британского музея, а позже был издан с комментариями ведущего современного робиноведа Стивена Найта. В этот сборник входят 22 баллады о Робине, многие из которых отличаются от известных вариантов названиями или деталями текста. Открытие этого манускрипта доказывает, что в частных коллекциях Англии и других стран еще могут отыскаться тексты новых баллад, вносящих ясность в биографию легендарного разбойника.
В елизаветинскую эпоху образ Робин Гуда как бы раздвоился: с новым безобидным весельчаком соседствовал старый, грозный народный мститель, о котором по-прежнему вспоминали судьи и подсудимые на политических процессах. В 1603 году бывший фаворит Елизаветы Уолтер Рэли, отданный под суд новым королем Яковом I, воскликнул на допросе: «Не странно ли, что меня притащили сюда, словно Робин Гуда или Джека Кэда?!» Два года спустя первый министр Роберт Сесил назвал «Робин Гудами» участников знаменитого Порохового заговора. Ранее то же прозвище получили ирландцы, выступившие против занятия их земель английскими поселенцами: «Люди из семейства Мак-Ши, беззаконные сыновья лорда Рока и другие стали Робин Гудами и убили нескольких поселенцев, бежав после этого в отдаленные леса и пустоши» [29] .
29
Цит. по: Singman J.Robin Hood: The shaping of the legend. London, 1998. P. 159.
В Эдинбурге в 1561 году «Робин Гуд», под именем которого выступал мясник Джордж Дюрье, стал зачинщиком беспорядков, направленных против феодальной знати. Современники утверждали, что мятеж стал следствием попыток властей запретить «Робингудовы игрища». В 1578 году шотландский король Яков VI все-таки подписал закон, запрещавший «все нечестивые представления о Короле мая, Робин Гуде и прочих, устраиваемые в месяце мае в хлевах, школах и других местах». Правда, поводом для этого стали не народные волнения, а протесты пуритан против «нечестивой языческой забавы». Реформаторы церкви грозили небесной карой всем, кто рассказывает или играет на сцене «лживые сказки» о Робине и его стрелках. Еще в 1528 году переводчик Библии Уильям Тиндал осуждал тех, кто «вынуждает вас читать о Робин Гуде, Бивисе Хэмптонском, Геркулесе, Гекторе и Троиле в тысячах басен о любви, ревности и вражде, беспредельно порочных и пагубных для молодежи». В подобных филиппиках Робин всегда ставился в один ряд с самыми знаменитыми героями романов, включая (опять-таки) короля Артура, что красноречиво говорит о его популярности в то время. Тем громче были обвинения пуритан, не желающих, чтобы какой-то разбойник равнялся славой с героями Священного Писания.