Робин Гуд
Шрифт:
Приблизительно в миле от нашего убежища я встретил несколько нищих: они, как и я, направлялись к замку покойного. Один из этих проходимцев казался слепым, другой ужасно хромал, а еще двое были просто одеты в страшные лохмотья.
«Вот молодцы, — сказал я себе, поглядывая на них краешком глаза, — с которых я должен брать пример; сейчас я присоединюсь к мим и попробую у них кое-чему поучиться».
«Здравствуйте, братья мои, — любезно произнес я, — счастлив, что случай свел нас. По какой дороге вы идете?
«По большой», — сухо ответил парень, к которому я обратился.
Остальные
«Этого парня можно принять за одну из башен Линтонского аббатства», — сказал, попятившись, один из них.
«Ну, во всяком случае, меня безошибочно можно принять за человека, который ничего не боится», — с угрозой ответил я.
«Ну-ну, мир!» — проворчал один нищий.
«Согласен, мир, — ответил я, — но что такого привлекательного ждет нас в конце дороги, раз туда отовсюду стекается святая братия оборванцев? Почему так скорбно звонят колокола Линтонского аббатства?»
«Потому что умер один норманн».
«Так вы идете на его похороны?»
«Мы хотим получить свою долю милостыни, которую раздают на похоронах таким бедолагам, как мы. Вы вольны идти с нами».
«Я это прекрасно знаю и не собираюсь благодарить вас за разрешение», — насмешливо ответил я.
«Слушай ты, длинная ручка от грязной метлы! — закричал самый крепкий из этих парней. — Раз дело обстоит так, мы не хотим больше терпеть в своем обществе такого дурака. На вид ты настоящий негодяй, и твое присутствие нам противно. Убирайся, а на прощание я тебя поглажу по голове».
И с этими словами нищий изо всех сил ударил меня по макушке.
Такое неожиданное нападение привело меня в ярость, — продолжал Маленький Джон. — Я прыгнул на негодяя и осыпал его ударами.
Этот жалкий трус защищаться не мог и запросил пощады.
«Ну, теперь ваша очередь, грязные собаки!» — закричал я, потрясая палкой перед носом остальных. Как бы вы смеялись, если бы увидели, что слепой внезапно прозрел и с ужасом следил за моими действиями, а хромой со всех ног кинулся бежать к лесу! Я приказал этим крикунам замолчать, потому что они совсем оглушили меня своими воплями, и хорошенько прогулялся палкой по их широким плечам. У одного из них от моих ударов лопнул мешок, и из него выпали несколько золотых; их владелец тут же рухнул на колени, стараясь телом прикрыть от меня свое сокровище.
«О-о! Это меняет дело, — воскликнул я, — вы оказывается, не жалкие нищие, а просто-напросто воры! Сейчас же отдайте мне все деньги, что у вас есть, до последнего гроша, иначе я вас в крошево превращу!»
Эти трусы снова запросили пощады, и, поскольку у меня руки устали их бить, я проявил великодушие.
Когда я расстался с этими нищими, набив карманы тем, что удалось у них отобрать, бедолаги едва могли держаться на ногах.
В восторге от своих подвигов, поскольку отнять награбленное — значит восстановить справедливость, я быстро вернулся в лес тем же путем, что пришел.
Робин Гуд в окружении лесных братьев упражнялся в стрельбе из лука.
«Что случилось, Маленький Джон? — спросил он, увидев
«Простите, дорогой Робин, но я выполнил свой долг и собрал немало. Я принес шестьсот золотых».
«Шестьсот золотых?! — удивился он. — Вы что, отобрали их у какого-нибудь князя Церкви?»
«Нет, атаман, эти деньги я отобрал у людей из нищей братии».
Робин Гуд помрачнел.
«Объяснитесь, Джон, — сказал он мне, — я не могу поверить, что вы обокрали бедняков».
Я рассказал Робину о своих приключениях и заметил, что нищие, чьи мешки набиты золотом, не могут быть никем, кроме профессиональных воров.
Робин согласился со мной, и на лице его снова появилась улыбка.
— День был удачным, — со смехом сказал Мач, — один раз забросили сеть, и сразу шестьсот золотых!
— В тот же вечер, — добавил Джон, — я половину этих денег раздал окрестным беднякам.
— Вы молодец, Джон! — сказал Уилл, пожимая ему руку.
— Вы хотите сказать: «Какой великодушный человек Робин», потому что, поступив так, я всего лишь выполнил его волю.
— Вот мы и в Барнсдейле, — сказал Мач, — и путь мне не показался длинным.
— Я скажу это моей сестре, — смеясь, пообещал Уилл.
— А я добавлю, — сказал Мач, — что ни на одну минуту не переставал думать о ней.
VII
Вот уже целых семь дней Уильям, Мач и Маленький Джон жили в замке Барнсдейл, и счастливое семейство готовилось пышно отпраздновать замужества Уинифред и Барбары. Под руководством Красного Уилла парк и сады замка были превращены в бальные залы; этот славный малый хотел, чтобы на празднике было хорошо всем и каждому в отдельности. Он, казалось, не ведал усталости, ко всему прикладывал руку, заботился обо всем и наполнял весь дом весельем и радостью.
Он работал, не переставая болтать и смеяться, и при этом успевал переговариваться с Робином и поддразнивать Мача. Вдруг ему взбрела в голову одна сумасшедшая мысль, и он расхохотался во все горло.
— Что с вами, Уильям? — спросил Робин.
— Дорогой друг, предоставляю вам самому догадаться о причинах моего веселья, — ответил Уильям, — и готов спорить, что вам это не удастся.
— Должно быть, это что-то уж очень забавное, раз вы сами смеетесь.
— И вправду, это забавно. Вы ведь знаете моих братьев, всех шестерых? Да они все будто на один лад вылеплены: золотоволосые, характером мягки и спокойны, а сердцем храбры и честны.
— Ну и что из всего этого следует, Уильям?
— А вот что: эти славные парни не знают любви.
— Ну, и что же? — улыбаясь, спросил Робин.
— А то, — продолжал Красный Уилл, — что мне пришла в голову мысль, которая нас очень развлечет.
— Какая мысль?
— Как вам известно, я пользуюсь большим влиянием на братьев: вот я сегодня же и постараюсь их убедить, что все они должны жениться.
Робин расхохотался.
— Я сейчас соберу их тут в уголочке, — продолжал Уильям, — и вобью им в голову фантазию жениться в тот же день, что Мач и Маленький Джон.