Робин Гуд
Шрифт:
– Это вам, как здешнему шерифу виднее. Но если бы и так: где он взял таких опытных бойцов? Со мной ведь едут настоящие воины, часть моей дружины [20] . И если они понесли такой большой урон за несколько минут сражения, то, выходит, против них сражались тоже воины, а не головорезы, забросившие плуг и ставшие грабителями.
Шериф и сам уже понимал, что здесь какая-то неразбериха, никак не получается, что на епископа и его свиту напали разбойники Робина. Но если не они, то кто же? Объявись прямо здесь, в Шервудском лесу, в самом логове Гуда, другая
20
В описываемое время епископы возглавляли обширные церковные владения, имели свои замки, а для защиты этих владений и замков (которые могли подвергнуться нападению, равно, как и владения обычных сеньоров) держали собственные дружины.
Словно отвечая на его мысли, епископ Уорвикширский задумчиво проговорил:
– Эти люди – наемники. И я уверен, что они не просто шатались по лесу, ища, кого бы обобрать. Они меня встречали. Вопрос, откуда им стало известно, как именно я поеду? Допустим, это не трудно угадать – дорога кратчайшая. Но другой вопрос: если вы, шериф Ноттингема, не знали о моей поездке, то откуда узнал, тот, кто послал их?
– Вы предполагаете, кто это может быть? – почти резко спросил сэр Эдвин. – Чьи это люди?
Епископ по-прежнему смотрел ему в глаза, но Веллендер тотчас понял, что не услышит, на сей раз, искреннего ответа. Впрочем, запираться и лукавить его собеседник тоже не стал.
– Предполагать-то предполагаю, но если выскажу свои предположения, то придется рассказать и о том, с кем я должен встретиться, и ради кого пустился в путь. А этого я сказать уже не могу. Да и для вас вряд безопасно было бы это узнать.
– Ну, знаете, ваше преосвященство! – сэр Эдвин готов был расхохотаться. – Вряд ли ваше путешествие опаснее моей службы.
– Конечно. Но это ваша служба. Рисковать за пределами своих обязанностей вы не должны.
Шериф не успел ответить епископу. С заросшего редким лесом и курчавым кустарником склона, который совсем недавно на полном скаку одолела дружина сэра Эдвина, внезапно донеслось фырканье лошадей и треск сучьев. А затем сорванный, как всем показалось, детский голос отчаянно воззвал:
– Ради Господа Бога, помогите!!!
Глава 3
Маленькая корзинщица
– Построиться! – крикнул шериф.
Его воины, едва успевшие перевести дыхание после схватки, сумели, однако, мигом исполнить приказ. И вот уже все они, исключая двоих раненых, которых в это время перевязывали люди епископа, вскочили на коней и вновь обнажили мечи, приготовившись скакать вслед за сэром Эдвином, только на сей раз не вниз, а вверх по склону.
Но едва конь шерифа одолел пару туаз, как из зарослей выскочила и со всех ног кинулась ему навстречу женщина, а за нею, свистя и улюлюкая, показались четверо молодцов, в таких же кожаных рубахах, какие скрывали кольчуги недавних разбойников. Они были так увлечены погоней, что в первые несколько мгновений даже не заметили скачущего им навстречу шерифа.
Пробежав несколько десятков шагов, девушка,
– Что, лапушка, попалась? И стоило ли столько бегать? – торжествующе завопил один из преследователей.
Расхохотавшись, он ринулся к упавшей и… с разгона едва не врезался в коня сэра Эдвина.
– Куда, приятель? – шериф, ловко перегнувшись, ухватил парня за ворот рубахи, на беду ее обладателя сшитой из прочной телячьей кожи.
Остальные трое разом остановились и, вытаращив глаза, уставились сперва на шерифа, а уже затем (слишком поздно!) на догнавших его и окруживших всю компанию воинов.
– Пустите меня, пустите! – вопил схваченный за ворот парень. – Я же ничего не сделал! Я совсем ничего не сделал!
– А от женщины вам что было нужно? – голос сэра Эдвина выдал не гнев, скорее насмешку. – Кроме того, я, кажется, знаю, кто вы.
– Добрые христиане, бедные вилланы, сэр шериф!
Это произнес старший из всей четверки, мужчина лет сорока или чуть меньше.
Внешность у него была примечательная. Громадный рост, могучая, как ствол дуба фигура, колоссальные плечи, – все это, наверняка, могло бы устрашить кого угодно. С толку сбивало лицо великана: круглое, румяное, невероятно добродушное, к тому же, покрытое россыпью золотых веснушек и окруженное мальчишескими светлыми кудрями.
– Это вы-то бедные вилланы? – воскликнул Веллендер. – Ну-ну! А откуда вы знаете, в таком случае, что я – шериф?
– Так ведь видно! – слегка смутился великан.
– Конечно! Будто мало ездит по дорогам вооруженных людей. К тому же, – тут голос шерифа стал по-настоящему суров, – к тому же, не только ты меня, приятель, но и я тебя давно уже знаю в лицо. Или не так, а, Малыш Джон?
Румяное лицо сделалось и вовсе пунцовым, меж тем, как рука великана все выше тянулась к торчащему над его плечом концу лука.
– Э-э, с кем-то вы меня спутали, сэр.
Шериф расхохотался:
– Ну, такого, как ты, спутать не с кем. Если бы в Англии водились слоны, я бы еще поверил в такую путаницу. Но лучший приятель разбойника Робина водится тут только один. Не трогай лук, Джон. Арбалет у меня не заряжен, но покуда ты натянешь тетиву, я успею снести тебе голову. А жаль – голова-то какая курчавая!
Великан помрачнел, видя, что и в самом деле не успеет даже снять лук с плеча. Разбойник, которого шериф держал за шиворот, почти перестал трепыхаться и злобно смотрел снизу вверх на сэра Эдвина. И тут один из двоих оставшихся приятелей Малыша Джона с быстротой белки прыгнул к лежащей, очевидно, в беспамятстве, девушке, ухватил в горсть пряди ее рассыпавшихся по земле темных волос, запрокинул ей голову и приставил к тонкой девичьей шее нож.
– А ну, шериф, чтоб тебя черти в аду жарили на медленном огне! А ну, отпусти Гилберта и вели своим гончим отъехать назад! А не то я вмиг перережу этой тетерочке глотку!
Веллендер пожал плечами и с той же, если не с большей быстротой обнажил меч и занес его над своим пленником:
– Мне-то что за дело? – спокойно произнес он. – Хочешь резать, режь, не заплачу. Но, поскольку я, как шериф Ноттингема и Ноттингемшира, обязан защищать их жителей и карать за посягательство на их жизнь, то если ты, парень, причинишь зло девушке, то я с чистой совестью отрублю голову твоему приятелю, а после и всем вам.