Робинзоны космоса (илл. М. Клячко)
Шрифт:
— Массакра вы тоже берете?
— Нет, он останется здесь. Ведь он единственный хирург на этой планете!
— Правильно. Но не забывайте, что вы инженер.
Наши добровольцы двинулись к замку, волоча за собой пулемет и катапульты. Я отдал ракетчикам приказ открыть огонь по вражеским окопам. Обстрел продолжался сорок пять минут- по две ракеты в минуту. У нас их было всего двести десять,завод и так дал все, что мог, а потому приходилось экономить.
Со своего наблюдательного пункта мы не могли без бинокля определить нанесенный врагу урон и только старались сосредоточить
По ту сторону замка вспыхнула перестрелка: наши атаковали с фронта и с тыла.С облегчением я отметил,что пулеметы врага молчат.Схватка продолжалась минут двадцать. То и дело слышались взрывы гранат; глухо рвались бомбы катапульт.Потом все стихло.Мы переглянулись не в силах скрыть беспокойства. Чем кончилась атака? Много ли жертв?
Наконец из лесу показался доброволец, размахивая листком бумаги. Мы еле дождались, пока он сбежит по склону.
— Все в порядке,- сказал он задыхаясь и протянул донесение. Мишель поспешно развернул листок и прочел вслух:
«Окопы захвачены. У нас пять убитых и двенадцать раненых. Противник понес большие потери. Человек двадцать забаррикадировались в замке. Возьмите грузовик, подвезите ракетные подставки и доктора. Остановитесь у домика егерей. Будьте осторожны: в лесу могут скрываться враги».
Мы встретили Бевэна у охотничьей сторожки.
— Дело было горячим, но зато кончилось быстро. Ваши ракеты,- сказал Бевэн дяде,- просто великолепны! Без них и ваших катапульт,-добавил он, обращаясь ко мне, — нам бы несдобровать.
— Кто у нас убит?
— Трое рабочих- Салавен, Фре и Робер. И двое крестьян- как их звали, не знаю. Тут, в сторожке, трое тяжелораненных.
Массакр немедленно прошел к ним.
— Легкораненных девять,- продолжал Бевэн,- и я один из них,- он показал свою забинтованную левую руку.- Пустяк,осколок у основания большого пальца.
— А у тех что?
— Много убитых и раненых. Три последних залпа угодили прямо в окопы. Пойдемте посмотрим.
И в самом деле, это была чистая работа. Настоящая артиллерия вряд ли смогла бы сработать чище.
Забыв об осторожности, мы высунулись из окопа, и тотчас автоматная очередь просвистела над нашими головами.
— Им удалось унести легкий пулемет и один автомат,- сказал Бевэн, — так что лучше бы вы, мсье Бурна, показали двум нашим людям, как устанавливать подставки для ракет.
— Зачем? Я это сделаю сам.
— Я не позволю вам рисковать!
— Во-первых, я прошел в сорок третьем всю итальянскую кампанию, а эти бандиты не страшнее Гитлера. Во-вторых, у меня полнокровие, как у всех астрономов, так что маленькое кровопускание не повредит. А в-третьих, я майор запаса, а вы всего лишь лейтенант, так что я вас не задерживаю. Кругом! — добавил мой дядя смеясь.
— Уступаю! Только будьте осторожны!
Мы установили ракетные подставки в окопах в двухстах метрах от замка. Гордое здание сильно пострадало: правое
— Вы не знаете, что с нашими девушками?- спросил Мишель.
— Один пленный уверяет, что еще до начала наступления их заперли в глубоком подвале. Дочка Хоннегера, кажется, не разделяет идей своего папаши и, наверное, тоже там. Она, по-видимому, хотела нас предупредить о замыслах брата и отца. Надо целиться в окна и двери, — закончил Бевэн, обращаясь к дяде.
Мы навели направляющие подставки. Стоило кому-нибудь высунуться, как пули начинали свистеть над головами. Наконец дядя включил электрический контакт. Последовали короткий вой ракет и оглушительный взрыв.
— Попадание!
После второго залпа ракеты исчезли в разбитых окнах и разорвались внутри. Пулемет противника замолчал. Мы дали еще три залпа подряд. Из-за наших спин добровольцы поливали пулеметным огнем зияющие окна замка. Но вот в круглое окошечко под крышей высунулась рука и замахала белой тряпкой.
— Сдаются! Давно бы пора.
Внутри замка раздалось еще несколько выстрелов: по-видимому, сторонники сдачи утихомиривали тех, кто хотел драться до конца. Белое полотнище исчезло, потом опять появилось. Перестрелка внутри смолкла. Опасаясь подвоха, мы не вылезали из окопов, но огонь тоже прекратили. Наконец через проем выбитой двери на террасу вышел человек с развернутым носовым платком.
— Подойди ближе! — приказал Бевэн.
Человек повиновался. Это был совсем молоденький блондин с приятным, но измученным лицом и запавшими лихорадочными глазами.
— Вы сохраните нам жизнь, если мы сдадимся? — спросил он.
— Вас будут судить. А если вы не сдадитесь, мы вас всех сделаем покойниками менее чем за час. Выдайте нам Хоннегеров и выходите на поляну с поднятыми руками.
— Шарль Хоннегер убит. Его отец жив, но нам пришлось его оглушить; когда мы выбросили белый флаг, он стрелял в нас.
— Где девушки?
— Они в подвале вместе с Идой,простите, с мадемуазель Хоннегер и Мадленой Дюшер.
— Они живы, не пострадали?
Блондин пожал плечами.
— Понятно. Выходите, мы ждем.
VII. СУД
Двадцать уцелевших вояк безропотно выстроились на поляне, заложив руки за головы и бросив оружие к ногам.Два последних выволокли Хоннегера, который все еще был без сознания; к нему приставили караул.
С автоматами в руках мы с Мишелем проникли в замок; один из пленных показывал дорогу.
Внутри царил полный разгром. Картины известных мастеров в вычурных рамах вкривь и вкось висели по стенам салона, изрешеченные пулями. Два пустых пенных огнетушителя свидетельствовали о том, что здесь тоже был пожар. В вестибюле валялся изуродованный взрывом труп Шарля Хоннегера; пол и стены здесь были утыканы осколками.