Робкая
Шрифт:
Я подумала о том, чтобы спрыгнуть с качелей и поспешить домой, но остановилась.
Я знала эту походку. Нет, эту развязность.
Эти шаги принадлежали мужчине, который заставлял моё сердце биться, а щёки краснеть с тех пор, как мне исполнилось семнадцать.
Джексон.
Он шёл сюда? Я посмотрела через плечо, ожидая увидеть что-нибудь у себя за спиной, но там ничего не было.
Забыв о перцовом баллончике, я использовала обе руки, чтобы привести свои волосы в порядок. У меня была натуральная волна, которая выглядела отлично на протяжении первых восьми часов дня, но где-то между девятью и десятью, количество завитков и объём увеличивалось в геометрической прогрессии. Когда он вроде как ускорился, я проглотила комок нервов, и увидела, как Джексон сошёл с травы на щепки, окружавшие качели.
— Привет, Уилла.
О. Мой. Бог. Он правильно назвал меня. Наконец-таки! После долгих лет исправления его каждый раз, когда он называл меня Уиллоу, слышать своё имя в исполнении его глубокого голоса окрыляло меня.
Жар подступает к моим щекам, и мне удаётся вздохнуть.
— Привет.
— Эти качели заняты?
Я потрясла головой.
Он усмехнулся, и каким-то образом помещает своё крупное тело на маленькое чёрное резиновое сиденье. Его широкие плечи выступали за пределы цепей по крайней мере на десять сантиметров с каждой стороны, а его обтянутые джинсами ноги были слишком длинными для качелей.
— Хорошая ночь.
Я кивнула.
— Ага.
Получилось тише, чем я планировала, наверное, потому что я затаила дыхание. Поэтому я уткнулась подбородком в плечо и сделала глубокий вздох носом, надеясь, что он не услышит, как я дрожу.
Цепь его качелей заскрипела, когда он утопил свою пятку в щепках и оттолкнулся назад.
— Не думаю, что для тебя безопасно находиться здесь одной ночью.
— У меня есть этот свисток, — я подняла его, чтобы показать. — И небольшой перцовый баллончик в кармане.
— Это его ты пыталась достать, когда заметила меня?
— Прости. — Стыд проявился на моём лице, подогревая мои и без того горячие щёки. Последнее чего я хотела, это чтобы Джексон Пейдж думал, что я боюсь его. Ну, я боялась. Даже была в ужасе. Но это было только из-за моей влюблённости, длившейся всю мою подростковую и взрослую жизнь.
— Я всего лишь дразню тебя, — усмехнулся он. — Я рад, что у тебя есть баллончик. Хотя, думаю, мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты была за запертой дверью, а не сидела в одиночестве на площадке.
Я сильнее сжала цепи своих качелей, чтобы не начать прыгать и танцевать от радости. Он беспокоился обо мне. Обо мне. Уилле Дун, девчонке, которая пыталась привлечь его внимание практически десятилетие.
Джексон снова оттолкнулся от земли, позволяя тишине ночи окружить нас.
Будучи слишком скромной, чтобы заговорить, я тоже начала раскачиваться. Краска с моего лица исчезла в порыве прохладного воздуха. Каждый раз, когда Джексон качался назад, а я вперёд, то могла услышать его пряный аромат гвоздики, смешанной с лесным мхом.
Смесь, которая не должна была пахнуть так хорошо, но этот мужчина…
— Сумасшедший день.
— Что? — спросила я, и сразу же поняла, о чём он говорил. — А! Ты говоришь о том, что было с Теей. Да. Это было полное сумасшествие.
Два представителя руководства фонда Кендрика прилетели сегодня в Монтану, чтобы осмотреть мой лагерь. Я провела им экскурсию, и тогда они согласились купить это место и оставить меня на должности директора. Чтобы отпраздновать это событие, я пригласила их в бар выпить.
Бар Ларк-Коув был местом, где Джексон работал в течение многих лет вместе со своей подругой детства Теей. За эти годы я познакомилась с Теей и её пятилетней дочерью Чарли. Они были потрясающими, но у меня никогда не хватало смелости спросить об отце Чарли.
Оказывается, мне не нужно было спрашивать. У меня было место в первом ряду, когда Тея сбросила бомбу всей жизни на одного из руководителей, которых я привела в бар.
Логан Кендрик, председатель фонда, а теперь мой босс, познакомился с Теей много лет назад в городе. Я не узнавала грязных подробностей, но из шоу я сделала вывод, что они переспали, не поделившись важной информацией, такой как фамилии или номера телефонов. Она забеременела и переехала в Монтану как мать-одиночка. Он приехал сегодня, чтобы купить лагерь, и получил дочь в качестве бонуса.
Это была самая большая драма, которая случилась у нас в Ларк-Коув за последнюю сотню лет.
— Как дела у Теи? — спросила я.
— Не знаю. — Он снова сконцентрировался на своих качелях.
Я оттолкнулась от земли, тоже раскачиваясь взад и вперед, украдкой поглядывая на Джексона, когда наши качели пересеклись внизу.
Так и проходила моя жизнь, в наблюдении за Джексоном Пейджем. Это звучало как заголовок для одного из множества ТВ фильмов.
Я наблюдала за ним годами с тех пор, как мы впервые встретились.
Когда я была подростком, то везде и всегда искала его и его грузовик. Иногда я встречала его на заправке. Или замечала его в городском продуктовом магазине, или в Bob’s Diner за обедом. В Ларк-Коув было не так много мест для развлечений, и поскольку он не ходил в нашу церковь, и у него не было причины приходить в мою школу, мне проходилось довольствоваться целомудренными взглядами раз в месяц или около того.
Мой дневник хранил в себя точные даты и время.
После окончания школы, я встречалась с Джексоном ещё реже. Я переехала в два часа езды отсюда, чтобы посещать колледж в Миссуле, и мои нечастые поездки домой означали шесть или более месяцев между наблюдениями. К моменту моего возвращения домой, я была уверена, что услышу новость о том, что у него серьезные отношения с женщиной.
Нооо, нет. Он всё также оставался плэйбоем, которым и был.
Несмотря на всех шлюх и девок, моя влюблённость в Джексона не исчезала, и я никогда не переставала следить за ним. Просто теперь, когда я стала достаточно взрослой, чтобы посещать бар, всё стало намного проще.
Но сегодня всё было иначе. Этим вечером нас было только двое. Ни разу за эти девять лет мы не оставались один на один. И потому что он не был занят представлением для посетителя или флиртом со всеми девушками округа Флэтхед — ну, кроме меня — я увидела в его глазах то, чего никогда раньше не видела.