Робофобия
Шрифт:
– Ты охренел что ли… Я умираю.
– Ничего ты не умираешь, я вызову своих людей на дом. Тебя подлатают.
– Делай что хочешь, спаси меня.
В этот момент органик сильно сдавил мне шею. Я пытался сопротивляться, но был не в силах и потерял сознание.
***
Очнулся, передо мной тьма… я открыл глаза, под потолком горели две длинные люминесцентные лампы. Это была больничка, в бело-голубой комнате стояла лишь одна койка – моя. Странно, но чувствовал я себя абсолютно нормально, после таких-то побоев. Рука была загипсована, вся грудь замотана в бинт,
В дальнем углу я увидел телефон, прикрепленный к стене. Надо позвонить отцу. Я попытался встать и не смог – бинт под мышками не только помогал фиксировать мои ребра и прикрывал разорванную кожу, под ним была эластичная лента, которая не давала мне оторваться от кровати. Такие надевают на всех задержанных, обвиняемых и заключенных, которые находятся на лечении, потому что, видите ли, так человека легче зафиксировать, пока врач проводит процедуры. Есть больным не требуется, все необходимое закачивают через капельницу, пить дают через трубочку. Если врачу и надо посадить преступника на зад, вперед него заходит полицейский и пристегивает руку и ногу наручниками к койке. А ленту хрен снимешь, ее принцип в том, что на другой стороне кровати закреплено устройство. Чем сильнее ты брыкаешься, тем сильнее оно стягивает ленту и сдавливает грудину. Устройство запрограммированно на два сигнала: первый подается тихо – для задержанного, он нужен для того, чтобы известить о критической отметке; второй разносится, когда под лентой начинают хрустеть кости – он для полиции и медицинского персонала, извещает о неугомонном пациенте. Порой полезно смотреть Discovery, лишние переломы мне не нужны. Как бы позвать кого-нибудь?
Стоило мне подумать, в комнату вошел врач.
– О, проснулись, добрый вечер.
– Добрый… вечер? Сколько я был без сознания?
– Если верить «скорой», зафиксировавшей время потери сознания, почти 43 часа.
– Я правильно понимаю, сегодня понедельник?
– Да, все верно.
– Доктор, почему я прикован к кровати?
– Возле вашей палаты дежурит полицейский, но мне сказали, что вы не опасны. Больше я ничего не знаю.
– А посетители ко мне могут приходить?
– Вопрос не ко мне. Я сюда пришел, чтобы рассказать вам о вашем состоянии.
– Ок, ясно.
– В общем, у вас множественные ушибы, сотрясение мозга, черепно-мозговая травма, перелом руки – плечевая кость, рваная рана в районе груди. Состояние оценивается как стабильное, нетяжелое. Думаю, мы понаблюдаем вашу руку и выпишем.
– Спасибо, понятно. Доктор, вы могли бы передать моему отцу, чтобы он пришел, он вчера должен был вернуться из командировки. И вы, наверное, в курсе, кто мой отец.
– Да, знаю, Руперт Эрис. Я передам ваше пожелание через руководство больницы.
– Еще раз спасибо.
Мда, положенице так себе. С полицейскими разговаривать
Я рассматривал комнату, ибо больше заняться было нечем. Прокручивал в голове тот вечер, в голове никак не укладывалась эта бойня. Что за зверь такой Стивенс, тоже понять не могу – суставы крутятся, прыгает на несколько метров, глаза светятся, бьет с какой-то супергеройской силой. Просто монстр какой-то! И зачем только учителя таким сделали. А вообще, не к добру, что андроиды такие всесильные, еще больше не к добру, что он зачем-то смешивался с толпой. Интересно, насколько критично он отступил от программы?
Как ни странно, ко мне не шел следователь. Обычно полиция пытается вклиниться вперед адвоката или родственников, по крайней мере, так в кино, а тут ноль внимания. Ко мне лишь еще раз зашел доктор, поставивший мне питательную капельницу и сунувший в рот трубку с водой. Сказал, что следующим моим гостем будет отец, он уже едет.
***
Комната открылась, зашел какой-то мужик среднего возраста в джинсах и рубашке, следом еще один мужик в неотесанном прикиде не по возрасту…. Упс, это был папа.
– Привет, как самочувствие? – кинул мой «стильный» отец с порога.
– Привет, да нормально, сотряс, башка помятая, но она даже не болит. Что за модный молодежный лук?
– Ах это, – улыбнулся он. – Это на всякий случай, мы и приехали сюда на подержанном «Форде». Конспирируемся, а то президентская кампания в разгаре, да и моя компания с ее акциями важна не меньше. К слову, о моей компании? Ты ничего мне рассказать не хочешь? Не пересекался нигде с новым образцом Ares Robotics?
– А почему ты спрашиваешь? Что случилось?
– Ну брось, не лепи горбатого. У тебя в машине кровь – твоя, а еще в машине камера, на которую записан весь ваш «подвиг». Мне, конечно, очень понравился ваш спектакль. Оказывается, таких в сети много. Причем я говорю не только про те, которые снимают фанатики, ведущие войну с ветряными роботизированными мельницами, а конкретно про те, на которых я узнал своего сына. У них у всех почерк один, троица там мелькает одна и та же, цветовая гамма везде одинаковая, маски да манера съемки. Мне вот интересно, ты где понахватался? Почему с тобой столько сюсюкались разные профессионалы, преподаватели, тренера, я, в конце концов, а ты таким неблагодарным уродом вырос? Да, именно уродом. В тебя столько вложено, в тебе столько потенциала, а ты его тратишь непонятно на что. Мне все говорят, что нужно подождать, что ты со временем реализуешься, найдешь свою нишу и свернешь горы, но тебе уже 17, а просветов я не вижу. Занимаясь этим робофобным сумасбродом, ты даже не подумал, как это скажется на твоем отце, владельце и гендире одной из ведущих компаний мира, эгоист ты конченный. Вообще, становится стыдно. Выходит, хреново я тебе воспитывал, хреновый я отец.
Конец ознакомительного фрагмента.