Робот-блюз
Шрифт:
Однако его боевая мощь была несомненной. Гарри Лак, который держался в курсе всех новшеств на Королевском флоте, мог часами объяснять, каким образом оружие и прочие инструменты встраиваются в корпус. В состоянии полной боевой готовности крейсер, должно быть, являл собой устрашающее зрелище. Перед мысленным взором Джамиля открывались орудийные порты, грозно щерились стволы тактических лазеров, поднимались торпедные установки. Поглощенный этим зрелищем, он почти забыл о том, что на борту крейсера могут оказаться и другие, гораздо менее приятные вещи.
Например, тюремные камеры.
Ван дер Гаард о чем-то совещался с пилотом. Возможно, он вызывал вооруженный конвой, чтобы препроводить Джамиля к месту заключения.
Что ж, как говорил один старый сержант, «если попал под вражескую бомбежку, то крепче держись за свою задницу и сиди ровно».
Джамиль в точности последовал этому указанию.
ГЛАВА 10
Теперь всем добрым людям пора явиться на нашу вечеринку.
Процедура таможенного досмотра оказалась вовсе не такой ужасной, как ожидала Дарлин. После критического осмотра ей разрешили не носить маску, в отличие от других, более неудачливых пассажиров. Однако таможенник посоветовал сделать что-нибудь с ее прической. Заверив, что она займется этим при первой возможности, Дарлин выставила для досмотра компьютерный футляр и свою дорожную сумку. Таможенник окинул компьютер скучающим взглядом и пренебрежительно покосился на потрепанную сумку.
— Как долго вы собираетесь пробыть на Адонии? — осведомился он.
— Около недели, — ответила Дарлин. — Я приехала на карнавал.
Таможенник выразительно изогнул выщипанную бровь. Открыв сумку, он заглянул внутрь с кислой миной на лице.
— Полагаю, вы собираетесь в одну из колоний для нудистов, — заметил он.
— Я намерена приобрести новый гардероб, — поспешно сказала Дарлин.
Судя по многозначительному взгляду таможенника, это в самом деле было крайне желательно. Лениво махнув рукой, он пропустил ее за стойку.
Дарлин покинула таможню, улыбаясь своим невысказанным мыслям и разыскивая взглядом Рауля, и едва не столкнулась с группой адонианцев, собиравшихся посетить одну из нудистских колоний, о которых говорил таможенник. Зрелище было впечатляющим. Дарлин все еще смотрела им вслед, когда Рауль с Малышом подошли к ней.
Лотофаг встретил ее горячими объятиями и поцелуями, словно они не виделись тридцать лет, а не тридцать минут.
Впрочем, судя по целующейся и обнимающейся толпе вокруг них, это было типичным адонианским приветствием.
— Поздравляю! Тебя не заставили носить маску. — Внезапно Рауль встревожился и спросил трагическим шепотом: — А что они сказали насчет твоей прически?
— Что мне нужно как следует уложить волосы, — прошептала она в ответ.
— Не более того? Я боялся, что тебя приговорят к… Ладно, не будем об этом. — Рауль вздохнул. — Однако мы еще не можем расслабиться и отдохнуть.
Он огляделся по сторонам, пристально вглядываясь в толпу. Дарлин уже собиралась спросить, не заметил ли он что-либо подозрительное, но тут Рауль достал из своей сумочки шелковый шарф и протянул ей.
— Оберни голову, — приглушенно посоветовал он. — Нам нужно добраться до моего жилища без происшествий, а магнитка обычно кишит копами.
Дарлин могла бы только приветствовать такое положение вещей, если бы думала, что полицейские прочесывают магнитку (что бы это ни было) ради защиты добропорядочных граждан. Однако, зная адонианские нравы, она догадывалась, что местные копы значительно больше интересуются нарушениями фасона одежды и внешнего вида граждан, чем такими нелепыми и противными преступлениями, как кражи, грабежи или убийства. Разумеется, они арестуют убийцу, если убийство будет совершено в публичном месте (особенно если кровь попадет на чьи-то белые кожаные туфли). Но убийца гораздо скорее попадет в руки правосудия, если будет носить дешевый костюм из полиэстера.
Дарлин повязала голову шарфом и отправилась вместе с Раулем к стойке выдачи багажа, где лотофаг распорядился о погрузке четырнадцати сундуков с одеждой, которую он счел необходимой для своего недельного отпуска.
— Надеюсь, этого хватит, — озабоченно заметил он, наблюдая за тем, как сундуки скользят по конвейерной ленте. — Да, в чем дело?
Малыш дергал своего друга за рукав. Они обменялись несколькими безмолвными фразами, затем Рауль повернулся к Дарлин.
— Малыш говорит, что за нами не следят, и никто не интересуется тобой. Должно быть, мой шарф действует, — удовлетворенно добавил он и повернулся к багажной стойке, где автоматический кран уже начал выгружать сундуки на платформу багажного аэрокара.
— Спасибо, — с благодарностью обратилась Дарлин к Малышу.
Шляпа кивнула. Из карманов плаща показались маленькие ручки, сделавшие неопределенное волнообразное движение над головой, которая качнулась в сторону Рауля. Потом Малыш пожал плечами.
«Да, — подумала Дарлин. — Пожалуй, этим все сказано».
Убедившись в сохранности всех своих сундуков, Рауль ввел информацию о доставке в крошечный компьютерный мозг аэрокара и добавил щедрые чаевые при оплате заказа. («Однажды я забыл дать чаевые, — пояснил он. — Лишь шесть сундуков доехало до дома, а остальная одежда провела все праздники в другом городе. Надеюсь, ей там было удобно. Зато я не мог даже выйти на улицу!») Они вышли из космопорта и направились к платформе Магнитки — самого распространенного вида общественного транспорта на Адонии.
Магнитка представляла собой сияющий серебристый поезд, с тихим шелестом и невероятной скоростью мчавшийся над намагниченной монорельсовой трассой. Линии магнитки были проложены повсюду, и, пересаживаясь с одного поезда на другой, человек мог попасть практически в любой город на планете. Управление собственными транспортными средствами считалось унизительным, не говоря уже о том, что оно приводило к стрессам и способствовало образованию морщин, а напряженная поза водителя оказывала дурное влияние на его осанку.