Робот-блюз
Шрифт:
Короткая прогулка через космопорт — пешие прогулки считались признаком хорошего тона и помогали поддерживать тонус икроножных мышц — закончилась на станции магнитки. Подобно космопорту, да и любому другому общественному зданию на Адонии, станция была воплощением роскоши, комфорта и последних веяний моды и дизайна.
Глядя из окна мчащегося поезда магнитки, Дарлин восхищалась красотой этого мира. Каждый предмет, на который она смотрела — даже такой рутинный, как мусорный контейнер, — был элегантным, изящным и радовал глаз. Отдаленные горы, небо, деревья, реки, цветы, здания, люди, животные — все было приятным и невыразимо красивым.
«Если бы я жила здесь, то, наверное, скоро устала бы от этого, — подумала она. — Это все равно что постоянно есть пирожные; такая диета быстро надоедает. Впрочем, шоколадные трюфели с малиновым джемом иногда бывают восхитительны».
Рауль жил в Канапалии, расположенной на более крупном из двух адонианских континентов. Город, построенный на горном склоне и возвышающийся над блистающими голубыми водами Канапалийского залива, считался курортом. Впрочем, то же самое можно было сказать о любом городе на Адонии.
Поскольку заводы — грязные, вонючие, безобразные объекты — находились под запретом, то все материалы, требовавшие промышленного производства, ввозились извне: импортировались с других планет или со спутников. Из-за этого стоимость жизни на Адонии была необычайно высокой, но поскольку постоянное проживание разрешалось лишь гражданам с высоким уровнем дохода, головокружительные цены на товары не представляли проблемы. Любой адонианец, чей доход падал ниже определенного уровня, подлежал немедленной депортации. Бедность так невзрачна!
Ошеломительная красота Канапалии с ее круглогодичным мягким климатом, великолепными горными и морскими пейзажами и живописными особняками, украшавшими прибрежные утесы, доводила инопланетян до слез. Адонианцы любили путешествовать. Они бывали в разных мирах Галактики; в основном чтобы убедиться, что нигде нет места прекраснее их родной планеты.
Блаженствуя в уютном вагоне магнитки, с широкими сиденьями, обитыми мягкой кожей, неброской обстановкой, специально продуманной, чтобы не отвлекать внимания от видов за окном, Дарлин почувствовала, что начинает подпадать под власть адонианских чар. Красота этого мира и его обитателей, свежий и чистый морской воздух действовали на чужестранцев не хуже любого из галлюциногенов, которые так легко можно было достать на этой планете удовольствий. Дарлин начало казаться, что здесь с ней просто не может случиться ничего плохого. Зло — грязное, безобразное, неопрятное — не допускалось на Адонию.
Дарлин хорошо понимала, что обманывает себя, но ей было приятно поддаться этой иллюзии. Она слишком долго влачила отшельническое существование в уединенной, стерильной обстановке. Она слишком долго боялась — сначала Бюро, потом Юнга, боялась своих коллег и друзей. Впрочем, последнее было неправдой. У нее не было друзей, которых она могла бы бояться. Ее единственным убежищем была работа, и компьютер служил ей алтарем. Пока она преклоняла колени перед этим алтарем, никто и ничто не могло вырвать ее из святилища, больше напоминавшего тюрьму.
По крайней мере, так она думала до тех пор, пока Крис не проломился через запертые, опечатанные двери ее стерильного мира. Киборг собирался убить ее, но вместо этого вернул к жизни.
Вскоре Дарлин перестала рассматривать лица пассажиров магнитки в тщетной надежде вычислить наемного убийцу. Она перестала с опаской коситься на Малыша и гадать, ощущает ли он враждебные мысли, направленные на нее. Она собрала все свои страхи и опасения и задвинула их в самый дальний угол сознания.
К несчастью, источник этих опасений находился в компьютерном футляре, который она носила с собой, не подозревая о крошечном передатчике, спрятанном внутри бокового шва.
По адонианским стандартам, вилла Рауля была совсем небольшой. Сияющая белизной, с крышей из красной черепицы, она угнездилась на горном склоне с видом на морские просторы, расстилавшиеся внизу. Но, несмотря на небольшие размеры, здесь было все необходимое для жизни: плавательный бассейн, гидромассажная ванна, сауна, декоративный пруд с рыбками, декоративный садик, фонтан во дворе, садовая беседка, вольер для птиц.
Памятуя о пристрастии Рауля к пышным, многоцветным одеяниям, Дарлин была приятно удивлена, когда обнаружила, что его вилла обставлена элегантно и со вкусом. Впрочем, в каждом крупном адонианском городе существовали строгие правила, регламентировавшие внутреннее убранство жилища.
Будь на то его воля, признался Рауль, он поставил бы в гостиной софу, обитую оранжевым бархатом, и ярко-розовый кофейный столик с позолоченными краями. Но поскольку, согласно 26-му разделу 8-го параграфа Декораторного Кодекса, такое сочетание являлось незаконным, он был вынужден обойтись кожей и черным деревом, шелковыми занавесками и ковриками ручной вязки. Батистовые простыни на кровати были отделаны кружевом, а теплые одеяла создавали у Дарлин ощущение, как будто она купается во взбитых сливках. Приехав домой, Рауль сразу же послал за парикмахером.
— Я не знала, что они приезжают на дом, — удивилась Дарлин.
— Это происходит лишь в крайних случаях, — пояснил он. Это были последние слова, которые она слышала от Рауля в течение следующих трех дней. Адонианец готовился к вечеринке с усердием, достойным великого полководца перед генеральным сражением.
— Наша главная цель — посрамить Раджа Ву, — заявил он, предложив свой план на одобрение Малышу.
Шляпа с мягкими полями согласно кивнула. В ярких глазках эмпата полыхнул восторг предстоящей схватки.
Радж Ву был адонианцем, занимавшим четыре особняка и роскошный дворец, расположенные немного выше по улице от виллы Рауля. В Канапалии Радж Ву считался признанным королем вечеринок. Список его гостей составлялся с большой тщательностью, и если вы получали приглашение на одно из мероприятий Раджа Ву, то могли считать себя значительным лицом на Адонии.
Несмотря на тот факт, что они были почти соседями, Рауль долгое время не получал приглашения от своего соперника. Кто-то слышал, как Радж Ву назвал его «обшарпанным маленьким отравителем с ручной жабой в дождевом плаще». Друзья Рауля сочли своим долгом передать ему эти слова, как только протрезвели после вечеринки. Это произошло незадолго до того, как Рауль принял участие в спасении королевы Астарты; они с Малышом предотвратили попытку похищения Ее Величества. Оба были приглашены во дворец и стали героями общегалактических новостей. Рауль имел полное право называть себя близким другом королевы и часто пользовался этим правом.