«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории
Шрифт:
– Я с тобой, – опустил газету Трейси. – Когда-то я знался с этим Барни.
Он не сказал, что однажды шантажировал Донна и тот выплатил ему пару тысяч долларов. Не упомянул и о том, что его слегка тревожило появление Донна в Голливуде. Быть может, это происки фамильяра? У Барни долгая память. Не пора ли взять быка за рога?
Макгрегор с хрустом раскусил леденец и язвительно произнес:
– Не забудьте про участь Ротштейна.
Хэттон вяло обругал его и взял фотоаппарат:
– Готов, Сэм?
– Ага.
Трейси
Завидев редакционного кота, Трейси вздрогнул, но тут же понял, что перед ним не Мег. Однако вид этого создания заставил его призадуматься: интересно, каков будет следующий ход фамильяра?
Они с Трейси совершенно разные. У Мега мало времени, но он в совершенстве владеет магией. У Трейси же магии кот наплакал, зато время играет ему на руку. Фамильяр сказал, что исчезнет вместе с Гвинном. В смысле? Станет слабеть, истончаться, а потом и вовсе растворится в воздухе?
Ну а пока у Трейси есть книга.
Он все еще не знал, как найти ей наилучшее применение, но держал под рукой – на тот случай, если Барни Донн в услужении у фамильяра. У этого игрока репутация честного человека, но простым его не назовешь.
Администратор спросил, как их зовут, и разрешил подняться. Гостиница была огромная, одна из лучших в Лос-Анджелесе. Донн снял в ней люкс.
Он встретил гостей у двери: коренастный смуглец с перебитым носом и широкой зубастой улыбкой.
– Черт побери, Сэм Трейси собственной персоной! А этот щенок – он кто?
– Привет, Барни. Это Тим Хэттон. Мы оба из «Джорнел». И начинай следить за языком, хотя мы и так состряпаем заказную статью по твоему вкусу.
– Тогда входите, – усмехнулся Донн. – Подцепил эту манеру речи в Чикаго, а теперь не могу от нее отделаться. Прямо как Джекил и Хайд. Да входите же!
Трейси не испытал особого облегчения. Он пропустил Хэттона вперед, задержался и тронул Донна за рукав. Игрок широко раскрыл карие глаза:
– Что такое?
– Зачем ты приехал?
– Отдохнуть, – ответил Донн. – И поиграть. Об этом вашем Голливуде ходят самые занимательные слухи.
– Это все? Других причин нет?
– Ладно, я понял. Думаешь… – снова усмехнулся Донн. – Слушай, Трейси, однажды ты меня прижал, но то был первый и последний раз. Теперь я чист.
– Я тоже, – с некоторой неопределенностью в голосе сказал репортер. – Кстати говоря, извини, что пришлось взять с тебя деньги, но…
– Деньги? – пожал плечами Донн. – Их нетрудно заработать. Хочешь знать, затаил ли я на тебя зло? Нет, не затаил. Ясное дело, буду рад, если ты вернешь мне ту сумму – просто чтобы рассчитаться, – но… Какого черта! Я ведь не человека убил! Ни разу в жизни
С этим утешительным заверением он проследовал в комнату, где за столом сидели двое крупных местных игроков. Хэттон с громадным удовольствием показывал им фокусы: ловко тасовал и подбрасывал карты, не обращая внимания на огонек сигареты, подбиравшийся к нижней губе.
– Видали? – спросил он.
– Может, сгоняем партейку? – спросил Донн у Трейси. – Сто лет мы с тобой не играли.
– Давай, – нерешительно ответил Трейси. – Партейку-другую. Но по маленькой.
Он знал, что Донн честный игрок. Иначе отказался бы.
На столе стояло спиртное. Донн наполнил и распределил стаканы.
– В самолете я чуток поиграл, но хочу убедиться, что в Калифорнии от меня не отвернулась удача. В Хайалиа была полоса везения… Ну что, в стад?
– Анте? – просиял Хэттон.
– Пятьсот.
– Ого!
– Ладно, для начала пусть будет сотня, – улыбнулся Донн. – Потянешь?
Хэттон кивнул и достал бумажник. Трейси сделал то же самое, бросил купюры на стол и взял соответствующее количество фишек. Остальные двое молча потягивали виски и ждали.
Первую партию сыграли в спокойной обстановке: Донн взял банк младшим стритом, ничего особенного. Вторую партию выиграл Хэттон, третью – с приличным количеством синих фишек – Трейси.
– Еще одну, и закругляюсь, – объявил он.
– Э! – возразил Хэттон.
– Если хочешь, продолжай, – сказал ему Трейси. – Игра честная, но у Барни чутье на карты.
– Как всегда, – шмыгнул носом Донн. – С самого детства. Посиди с нами, Сэм.
Трейси взял карту в надежде на флеш, но напрасно. Донн выиграл и сгреб фишки. Репортер встал:
– Хватит, Барни. Берем интервью и отчаливаем. Или отчаливаю я один, если Хэттон желает остаться.
– Посиди, – повторил Донн, глядя ему в глаза.
– Извини…
– Послушай, Сэм, – возразил Донн, – мне почему-то кажется, что ты мой должник. Давай поступим по-честному. Говорят, деньжата у тебя водятся. Ну что ты жмешься, черт тебя дери?
– Ты… э-э-э… настаиваешь? – натянуто спросил Трейси.
Донн с ухмылкой кивнул.
Трейси вернулся за стол, закусил губу и бросил хмурый взгляд на колоду.
– Думаешь, холодная? – осведомился Донн. – Если хочешь, перетасуй.
– Ты краплеными не играешь, – признал Трейси. – Черт с ним! Почему бы и нет? Дай-ка мне фишек. – И он опустошил бумажник, а пятью минутами позже спросил: – Чеки принимаются?
Через полчаса он уже ставил росчерки на долговых расписках.
Игра развивалась стремительно, безжалостно, опасно, была честной, но оттого не менее рискованной. Законы случая регулярно прогибались от ударов под дых. У некоторых людей есть талант к карточным играм, шестое чувство, основанное на превосходной памяти и тонком знании человеческой психологии. Донн был одним из таких везунчиков.