«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории
Шрифт:
Чемодан. Он здесь, и это не галлюцинация. Как и мощные удары в дверь – полицейские, коротко посовещавшись, решили ее высадить.
Вэннинг аж позеленел от ужаса. Наконец осмелился шагнуть вперед и увидел шкафчик – в том углу, куда его поставил.
Хроносейф! Вот спасение! Если засунуть в него чемодан, тот сделается неузнаваем. Пусть даже снова пропадет, это не беда. Беда будет, если Вэннинг не избавится сейчас же от прямой улики.
Дверь содрогалась под шквалом ударов. Вэннинг подскочил к чемодану, схватил его. И краем глаза заметил движение.
В
Вэннинг взвизгнул и попытался отскочить. Но не успел.
Он забился в клетке из пальцев, тщетно силясь высвободиться. А в следующий миг рука сжалась в кулак. Когда она разжалась, то, что осталось от Вэннинга, шлепнулось на ковер и напитало его кровью. Рука нырнула в пустоту.
Дверь рухнула, и в кабинет ввалились полицейские в штатском.
Хэттон не заставил себя ждать, приехал с толпой экспертов. Впрочем, работы для них не нашлось, если не считать помощи с уборкой. Замшевый чемодан с ликвидными облигациями на двадцать пять тысяч кредитов был переправлен в надежное хранилище. Вэннинга соскребли с ковра и отвезли в морг. Фотографы пощелкали камерами, дактилоскописты опудрили мебель белым порошком, рентгенологи просветили стены лучами. На все про все ушло не больше часа, а потом контору закрыли и опечатали входную дверь.
Поэтому никто не засвидетельствовал повторного появления гигантской руки, которая вынырнула из пустоты, пошарила в поисках чего-то и скрылась.
Лишь один человек мог пролить свет на это событие, что он и сделал у себя в лаборатории, обращаясь к «Монстру». Вот его слова:
– Что ж, теперь понятно, почему вчера здесь на несколько минут материализовалась скамья. Гм… Сейчас плюс икс… и этот икс примерно равен неделе. Ну а почему бы и нет? Все же относительно. Правда, мне никогда не приходило в голову, что Вселенная съеживается так быстро.
Он расслабленно вытянулся на диване и качнул в рот двойного мартини.
– Да, похоже на то, – пробормотал через некоторое время Гэллегер. – Кстати! Сдается, Вэннинг – единственный человек, который сумел протянуть руку в середину следующей недели и… прикончить себя. А не напиться ли мне по этому поводу?
Сказано – сделано.
Этот мир – мой!
– Впустите меня! – верещало за окном кроликообразное существо. – Впустите! Этот мир – мой!
Гэллегер машинально сполз с дивана и, перебарывая на диво мощное гравитационное притяжение колоссального похмелья, тупо заозирался. Кругом обретала детальность, мрачную в сером утреннем свете, его лаборатория. Два генератора, украшенные мишурой, как будто взирали на него с упреком, не радуясь праздничному наряду.
Откуда взялась мишура? Видать, это результат вчерашнего просмотра мультфильма о Томе и Джерри, хмуро подумал Гэллегер. Должно быть, он решил, что на
От этих мыслей Гэллегера оторвал писклявый голос – тот самый, что разбудил его. Изобретатель осторожно повернулся, для надежности сжав голову ладонями. Через плексиглас ближайшего окна на него в упор смотрела мордочка – маленькая, мохнатая.
Фантастическая. Не из тех, что являются человеку в крутом запое. Уши непомерно велики, круглы и покрыты мехом. Розовая пуговка носа дрожит и дергается.
– Впусти меня! – снова заверещало существо. – Я буду покорять этот мир!
– Ну и что дальше? – пробормотал Гэллегер, отворяя дверь.
На заднем дворе было пусто, если не учитывать присутствия трех удивительных животных. Пушистенькие, беленькие, толстенькие, как подушка, они стояли рядком и таращились на хозяина дома.
Три вздрагивающих носика. Три пары золотистых глазенок. Шесть коротких лапок дружно переступили порог. Незваные гости так резво ринулись в дом, что едва не опрокинули Гэллегера.
Ну и дела! Гэллегер кинулся к алкогольному органу, торопливо смешал коктейль и присосался к крану. Полегчало, но не особо. Гости снова стояли – или сидели, поди их пойми, – рядком и рассматривали его не моргая.
Гэллегер уселся на диван и сурово спросил:
– Вы кто?
– Либблы, – ответил тот, что вошел первым.
– Ага. – Гэллегер обдумал услышанное. – А кто такие либблы?
– Это мы, – ответил либбла.
Разговор зашел в тупик, но ненадолго. Вдруг зашевелилась в углу бесформенная груда одеял, и из нее вынырнула орехового цвета, обильно покрытая морщинами физиономия.
Человек был тощ, ясноглаз и очень стар.
– Ну и болван же ты, – упрекнул он Гэллегера. – Зачем их впустил?
Гэллегер напряг память. Этот старикашка не кто иной, как его дед, живущий в Мэне на ферме. Решил посетить Манхэттен. Этой ночью… Гм… Что было этой ночью? С трудом вспомнилось, как Дедуля похвастался своей вместимостью по части спиртного, и, конечно, без состязания не обошлось. Дедуля победил. Но что было дальше?
Он спросил.
– Неужели не помнишь? – удивился старик.
– Хоть казни, – устало ответил Гэллегер. – Вот так всегда: напьюсь и что-нибудь изобрету, а потом не могу взять в толк, как оно работает. Я, так сказать, играю на слух.
– А то я не знаю? – хмыкнул Дедуля. – Ну вот и полюбуйся, что ты на этот раз изобрел.
Он указал в угол, где стояла высокая таинственная машина и тихо жужжала о чем-то своем.
– Ого! А что это?
– Меня спрашиваешь? Ты же сам ее смастачил. Собственноручно. Этой ночью.
– Я? Правда? А зачем?
– Да откуда мне знать? – сердито зыркнул Дедуля. – Тебе вдруг приспичило повозиться с техникой, и ты соорудил эту штуковину. А потом назвал машиной времени. И включил. Решил не рисковать и сфокусировал ее на заднем дворе. Мы вышли посмотреть, и вдруг откуда ни возьмись – эти три малявки. Мы вернулись в дом – помнится, в большой спешке. Где выпивка?