Роботы зари [Роботы утренней зари]

Азимов Айзек

– Ее удовольствие оттого, что она была со мной, – ответил Жискар, – как будто стимулировало те мои позитронные потенциалы, которые побуждали меня к поступкам, эквивалентным тем, которые удовольствие побуждает совершать людей. Так, во всяком случае, мне однажды объяснил доктор Фастольф.

– Почему Василия уехала от своего отца? – внезапно спросил Бейли.

Жискар ничего не ответил.

Бейли произнес с бесцеремонной властностью землянина, обращающегося к роботу:

– Я задал тебе вопрос, бой!

Жискар повернул к. нему голову

и уставился на Бейли, которому вдруг почудилось, что свечение в глаза робота стало ярче, словно они были готовы запылать негодованием от этой презрительной клички. Но голос Жискара остался мягким, а его глаза не вспыхнули, когда он сказал:

– Я ответил бы, сэр, но в то время мисс Василия приказала мне никогда ничего не говорить обо всем, так или иначе связанном с их расставанием.

– Но я приказываю тебе отвечать и могу сделать этот приказ абсолютно категорическим… если пожелаю.

– Мне очень жаль, – сказал Жискар, – но мисс Василия и тогда уже была искусным робопсихологом, и ее распоряжения окажутся сильнее любых ваших, сэр.

– Да, она должна была хорошо разбираться в робопсихологии, поскольку, как рассказал мне доктор Фастольф, однажды внесла изменения в твою программу.

– Это было безопасно, сэр, так как доктор Фастольф сразу же исправил бы любую ошибку.

– Так он что-то исправлял?

– Нет, сэр.

– А какие это были изменения?

– Мелкие, сэр.

– Возможно, но просто, чтобы удовлетворить мое любопытство: что именно она сделала?

Жискар заколебался, и Бейли прекрасно понял почему.

– Боюсь, – сказал робот, – что о репрограммировании я ничего сказать не могу.

– Тебе запретили?

– Нет сэр. Но репрограммирование автоматически стирает все, что было раньше. Если я в чем-либо изменился, мне бы казалось, что я всегда был таким, и у меня не сохранилось бы никаких воспоминаний о том, каким я был до изменения.

– Так откуда же ты знаешь, что изменения эти были именно мелкими?

– Поскольку доктор Фастольф не счел нужным скорректировать изменения, внесенные мисс Василией, а об этом он сам мне как-то сказал, я и сделал вывод, что они были мелкими. Вы можете спросить о них мисс Василию, сэр.

– Я так и сделаю, – отозвался Бейли.

– Однако, боюсь, сэр, что она не ответит.

Бейли пробрал озноб. До сих пор он расспрашивал только доктора Фастольфа, Глэдию и этих двух роботов, то есть тех, у кого были все причины сотрудничать с ним. Теперь впервые ему предстояло встретиться с враждебностью.

37

Бейли вышел из машины, которая стояла на траве, и с удовольствием ощутил под ногами незыблемую землю.

Он посмотрел по сторонам и удивился: здания стояли относительно близко друг от друга, а справа высился огромный прямоугольник из металла и стекла.

– Это Институт? – спросил он.

– Институт, партнер Элайдж, – ответил Дэниел, – это весь комплекс. Вы видите лишь часть его, и застройка здесь более плотная, чем где-либо еще на

Авроре, поскольку он представляет собой самостоятельную и самодостаточную политическую ячейку. В него входят частные дома, лаборатории, библиотеки, спортивный комплекс и так далее. А большое здание – это административный центр.

– Он настолько не в духе Авроры, во всяком случае, судя по тому, что я видел в Эосе, что, казалось бы, такое скопление зданий должно было бы вызвать заметное неодобрение.

– Так, по-моему, и было, партнер Элайдж, но глава Института находится в дружеских отношениях с председателем Законодательного собрания, человеком очень влиятельным, и получил специальное разрешение для обеспечения научно-исследовательской работы оптимальными условиями. Так, во всяком случае, я слышал. – Дэниел задумчиво посмотрел по сторонам. – Да, он заметно компактнее, чем я полагал.

– Чем ты полагал? Ты что, Дэниел, никогда прежде здесь не бывал?

– Нет, партнер Элайдж.

– А ты, Жискар?

– Нет, сэр.

– Но ты же нашел дорогу сюда без всяких затруднений и вроде бы хорошо знаешь это место, – сказал Бейли.

– Нac надлежащим образом информировали, партнер Элайдж, – объяснил Дэниел, – поскольку мы должны были вас сопровождать.

Бейли медленно кивнул и вдруг спросил:

– А почему доктор Фастольф с нами не поехал?

И снова убедился, что пытаться поймать робота врасплох бесполезно. Задаешь вопрос быстро, неожиданно, а они просто выжидают, пока не осмыслят его, и только тогда отвечают.

– Доктор Фастольф сказал, – ответил Дэниел, – что он не член факультета и не считает возможным приехать без приглашения.

– А почему он не член?

– О причине мне никогда не говорили, партнер Элайдж.

Бейли перевел взгляд на Жискара, который тотчас сказал:

– И мне, сэр.

Действительно не знают? Им приказано не знать? Бейли пожал плечами. Какая разница? Люди способны лгать, а роботы следуют инструкциям. Конечно, человека можно поймать на лжи или заставить признаться, а робота – ловко переинструктировать (если достанет умения или бессовестности), но приемы были разные, и как подступиться к роботу, Бейли не знал.

– Так где мы найдем доктора Василию Фастольф? – спросил он.

– Ее дом прямо перед нами, – ответил Дэниел.

– Вас проинструктировали, где он находится?

– Это 6ыло запечатлено в нашей памяти, партнер Элайдж.

– Ну так веди нас.

Оранжевое солнце уже стояло в небе довольно – явно приближался полдень. Подходя к дому Василии, они попали в тень фабрики, и Бейли поежился, немедленно ощутив температурный перепад.

Губы его крепко сжались при мысли об открытии и заселении планет без Городов, планет, где температура не регулируется и ее отличают непредсказуемые идиотские изменения. Тут он с тревогой заметил, что темная линия облаков поднялась над горизонтом повыше. И дождь тут может лить, когда пожелает! Обрушивать каскады воды тебе на голову!