Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37
Шрифт:
– Мы всей душой за то, чтобы женщина сама решала, где и как ей рожать! – проорал ей вслед Панин, копируя её интонацию.
– Там была запятая, «но» и ещё целая куча осмысленного текста! – И Мальцева от души хлопнула дверью.
«Никогда не говори “никогда”».
Вскоре её пригласили сняться в документальном фильме «Хроники совкового быта».
– Расскажите нам об ужасах абортов в сталинской России, – ни разу не моргнув, попросил её обаятельный корреспондент, чьё выражение глаз никак не свидетельствовало о низком коэффициенте интеллекта.
– Как вы думаете, сколько мне лет?! – рассмеялась Мальцева.
Корреспондент попросил оператора выключить камеру, глубоко
– Татьяна Георгиевна, мы ориентируемся на ЦА. Наша ЦА жаждет знать об ужасах сталинской России. Я понимаю, что родились вы при Брежневе. При Горбачёве в школу пошли, но…
– Родилась при Брежневе. И в школу при Брежневе пошла. И гонки на лафетах отсмотрела уже в комсомольском возрасте, но благодарю за комплимент. В любом случае, об ужасах абортов при Сталине я не могу говорить как акушер-гинеколог.
– Наша ЦА всё равно не умеет считать. Наша ЦА вообще стоит жопой к телевизору и моет посуду. Ей важно, чтобы с экрана проникновенно…
– Да кто она такая, ваша ЦА? – перебила корреспондента Мальцева. – Централизованное Агентство? Царица Анэнцефалов?
– А кто такие анэнцефалы? – заинтересовано уточнил корреспондент.
После чего они хохотали минут пять. Корреспондент Дмитрий оказался не только обаятельным и умным, но и весьма образованным парнем. И признался, что по ночам читает томик Ницше. И детскую энциклопедию советских годов издания. Но ЦА…
– ЦА – это целевая аудитория, Татьяна Георгиевна. И подавляющее большинство креаклов считает ЦА быдлогопниками…
– А-а-а!!! – завопила Мальцева так, что дремлющий у камеры оператор проснулся.
Дело было в ресторане-клубе «Кино» – и услышавший вопль Мальцевой бармен, руководствуясь каким-то своим, присущим только барменам и официантам чутьём, принёс Татьяне Георгиевне стакан виски. Приняв его, она мужественно рассказала всё, что знала об ужасах абортов в сталинской России. В которой они, к слову, были запрещены.
– К женщине относились как к мясу, так? – подбадривал Татьяну Георгиевну корреспондент Дмитрий. – Аборт выполнялся без наркоза, после аборта её кидали в общую палату, ведь правильно, ведь верно? – угодливо заглядывал в глаза корреспондент Дмитрий.
– Да. И кормили её исключительно варёной кукурузой, – вполне серьёзно отвечала Мальцева. – Или, подождите, кукурузу разрешили уже при Хрущёве. А до этого женщин кормили только чёрной икрой. И не давали воды. Вот такие ужасы абортов были в сталинской России, в которой аборты, говоря по правде, были запрещены. Ну а при Брежневе вообще всем кабздец настал. Понастроили женских консультаций, медико-санитарных частей, врачей везде понапихали по разнарядке, акушеров-гинекологов, анестезиологов, чтобы любая дура, не отходя от горячего цеха, могла не изуродовать и не покалечить себя, а получить квалифицированную и специализированную медицинскую помощь. Но кормили всё равно плохо, говёным свежим хлебом, паскудным сливочным маслом, отвратительной манной кашей, насильно вливали горячий чай, не считаясь с желанием тут же, после аборта, сорваться и нестись домой, стирать, выбивать ковры…
Тут уже корреспондента Дмитрия сорвало с катушек. Зато он подарил Татьяне Георгиевне полную версию записанной фильмы со словами:
– Мы-то уж думали, наше гонево прикроют, но серия с вами взяла такой высокий рейтинг, что её уже четыре раза крутили. И проект продолжается. ЦА в восторге. Вы же ещё раз у нас сниметесь?
Татьяна Георгиевна диск в подарок приняла, но клятвенно заверила Дмитрия, что больше никогда! Самое ужасное было то, что Татьяну Георгиевну стали узнавать на кассах в супермаркетах, и даже тот узбек, у которого она постоянно закупала сухофрукты
– Ой-ой!.. – чуть скривилась красивая девушка на краешке стула. – Я редактор передачи «Членом по столу». Вы снимались у нас, на эмтээрка «Май», тема была «Аборт – в надлежащую волну».
– Чем? Где? Куда? – пробормотала Мальцева.
– Членом. На московской телерадиокомпании. В надлежащую волну! Там на вас ещё три мужичонки накинулись! – с милой улыбкой сказала передышавшая схватку молоденькая хорошенькая роженица.
– А-а-а! – с каким-то даже экзистенциальным облегчением выдохнула Татьяна Георгиевна.
Она вспомнила эту милую, приятную, улыбчивую девочку. И московскую телерадиокомпанию, где запись передачи не задержали ни на секунду. И где такая же разухабистая, с лёгким флёром панибратства, видимо, присущего всему цеху, гримёрша не стала сурьмить ей брови и ресницы, выслушала её пожелания на предмет цвета теней для век и – самое главное! – не стала делать из неё залакированного насмерть пуделя, а порекомендовала оставить всё, как есть. Потому что «это ваш стиль, вам идёт, если живенько, то можно!»
Инфоповодом для передачи «Аборт – в надлежащую волну» явилось постановление о селективных абортах в одной из прошлых союзных республик, ныне – независимого мусульманского государства, где мальчики считаются большей ценностью, чем девочки. Потому в этом самом государстве было принято решение разрешать аборт, если плод женского пола. За обмусоливание разнообразных морально-этических, нравственных и физиологических аспектов данной темы радостно схватились наши телевизионщики, которым бы погорячей и позабористей. А там – хоть трава не расти. Формат передачи «Членом по столу» предполагал героев, противников и сторонников. В данном случае не селективного аборта в стране, ныне не имеющей никакого отношения к России, кроме ещё не окончательно вымерших русскоговорящих среди коренного населения, а прерывания беременности как такового. Татьяна Георгиевна отчего-то была приглашена в главные герои передачи, хотя ни одного аборта не сделала. Хм, двоякое утверждение: не сделала ни одного аборта. Абортов она, разумеется, выполнила множество. И в раннем сроке, и по медицинским показаниям. Но она не сделала ни одного аборта. Или всё-таки сделала? “This dark assertion will be illuminated later on” [8] , как сказал бы старичок О.Генри. Или бы продекламировал рыжий знаток литературы Родин Сергей Станиславович.
8
«Эти туманные намёки будут разъяснены далее» (англ.) O. Генри, «Дары волхвов».
Не такая неуютная, но тоже весьма сараюшного вида студия (нет, как они выглядят так красиво на экранах, представляя собой в жизни полнейшее убожество?!), была зонирована следующим образом: слева от подиума, по которому живенько рысачил коротышка-ведущий, была тумба, за ней стояли «противники», справа – тумба со «сторонниками». Перед самим подиумом располагались два кресла для главных гостей. Позади амфитеатром громоздились скамьи со зрителями, аплодирующими и смеющимися по сигналу, и Татьяна Георгиевна представить себе не могла, что это за люди, где их находят и на каком аркане сюда тянут. А она что тут делает?