Роддом. Сценарий. Серии 17-24
Шрифт:
ЕВГРАФОВ
В общем так, гражданин следователь! Я убил тех двоих отморозков. Это ты догадался – но вот тебе моё чистосердечное признание. А потом я убил Лидию Иванову, невестку Зильбермана. …Фу-уф! Ха!
Следователь застывает перед зажжённой спичкой. Она прогорает. Евграфов выбрасывает её, даже не охнув от ожога. Спокойно зажигает вторую, тем же манером, подносит следователю. Тот прикуривает, затягивается, внимательно смотрит на Евграфова. Евграфов прикуривает, глубоко затягивается. Выдувает дым в небеса с видимым облегчением.
18-я серия
(СЛЕДОВАТЕЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, АНЕСТЕЗИСТКА.)
Зильберман в коме, на ИВЛ. Следователь стоит, скрестив руки на груди, сверлит взглядом мертвенно-бледное лицо товарища.
ЭКРАННАЯ НАДПИСЬ:
«ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ, НЕБО, БОГА РАДИ ДАЙ ОТВЕТ: ТЫ ВРАЩАЕШЬСЯ, НО ЕСТЬ ЛИ В ЭТОМ СМЫСЛ КАКОЙ ИЛЬ НЕТ?» АВИЦЕННА. ВРАЧ, УЧЁНЫЙ, ФИЛОСОФ.
Анестезистка за столом, пишет, бросая на следователя недоумевающие взгляды, вертится на стуле, прочищает горло. Следователь не реагирует. Она возвращается к писанине. Он смотрит на старого друга, прокручивая у себя в памяти эпизод…
ФЛЭШБЭЕК. НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД
(СЛЕДОВАТЕЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН.)
Зильберман за столом, следователь – на «посетительском» стуле. У каждого на столе – по бокалу коньяка. Память следователя ставит момент на нарочитый повтор:
СЛЕДОВАТЕЛЬ
И ты наконец понял, что дорос до бога?!
На дне бокала следователя дымится плохо затушенный бычок – Зильберман выливает остатки коньяка из своего бокала – туда, – бычок с шипением гаснет.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
И ты наконец понял, что дорос до бога?!
На дне бокала следователя дымится плохо затушенный бычок – Зильберман выливает остатки коньяка из своего бокала – туда, – бычок с шипением гаснет.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
И ты наконец понял, что дорос до бога?!
СЕЙЧАС
(СЛЕДОВАТЕЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, АНЕСТЕЗИСТКА, ЛИДВАЛЬ, ШОФЁР АНДРЕЙ.)
В реальность следователя возвращает шипение молоденькой анестезистки, очень похожее на шипение гаснущего окурка. Она у манипуляционного столика – порезалась, открывая ампулу. С её пальца капает кровь, она тут же прикладывает обработанную спиртом вату – и шипит ещё раз, от острой боли. Обращается к следователю. Чуть раздражённо, но с пониманием, и как все начинающие: преувеличивая свою опытность.
АНЕСТЕЗИСТКА
Вы уже сорок минут стоите. Я не могу покинуть пост, но если вы хотите что-то сказать – не стесняйтесь! Мы ко всему привыкли. Я и не слушаю.
Она отправляется в дальний угол палаты, к шкафу с медикаментами, начинает греметь инструментами, лотками и проч. Следователь садится на край кровати, склоняется вплотную лицом к лицу старого друга.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Ты не ветхозаветный человек, Пётр Зильберман. У ветхозаветного хватило бы мужества убить. И не новозаветный. У новозаветного достало бы мужества простить. … Чужими руками исполнить, на чужую душу повесить! А мне что делать, не подскажешь?! Как профессионал профессионалу!
Смотрит Зильберману в лицо, будто ждёт ответа. Разгибается. С гневом, с презрением. Интонационно – злой шут, скоморошествует, под конец реплики правой рукой вертит у Зильбермана перед носом.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Тьфу! Полжида ты и есть – полжида! И не убил! И покаялся! Чистенький?! Шиш!
Делает паузу. Серьёзен и мрачен. В палату заходят Лидваль в сопровождении шофёра Андрея. Следователь их не замечает. Склоняется снова к лицу Зильбермана и тихо чеканит:
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Девятый круг, Зильберман! Дно ада! Обманувшие доверившихся!
Уже подошла Лидваль – дотрагивается до спины следователя. Он поворачивается к ней, встаёт – она бросается к нему на грудь, со слезами (но без всхлипов, она баба выдержанная). Он её обнимает – как и положено хорошему человеку и другу. Но шофёр Андрей замечает его выражение лица, которое следователь не сразу успел изменить. Следователь закрывает глаза, и гладит Лидваль по спине. Затем отпускает, стараясь не смотреть ей в лицо – это не сложно, Лидваль тут же идёт к кровати. Следователь оказывается лицом к лицу с Андреем. Последний чует больше, чем хотелось бы следователю. Мгновение: глаза в глаза.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Термодинамическое равновесие мира.
Обводит руками максимально возможный круг.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Физика или карма? … То-то и есть!
Хлопает Андрея по плечу. Идёт на выход. Андрей провожает его своим фирменным (не поймёшь: дурак или мудрец) взглядом. Он лётчик – и знает законы термодинамики.
(СЛЕДОВАТЕЛЬ, ПРОХОЖИЕ.)
Следователь идёт по улице, засунув руки в карманы. Задумчив. Спокоен. Но он человек, который узнал то, что узнал. И ничего не изменить. Можно возненавидеть, но никак не «раздружиться»: друг фактически умер.
(СЛЕДОВАТЕЛЬ, ЛЮБОПЫТНАЯ СОСЕДКА, КУЗНЕЦОВА.)
В таком же состоянии духа следователь обнаруживает себя на лестничной клетке у двери квартиры Людмилы Кузнецовой. С некоторым – весьма философическим, – недоумением видит в руках букет цветов и пакет. Заглядывает в пакет – там бутылка водки и бутылка шампанского. Смотрит на дверь. Нажимает на звонок. Раздаётся пронзительный звук – следователь отдёргивает руку. Из дверей соседней квартиры высовывается любопытная соседка. Следователь без малейшего смущения: