Роди мне ребенка
Шрифт:
Он остановился посреди предложения, когда увидел, как Брэд проводит по своему горлу ребром ладони.
— Забудь об этом, — сказал Коннор. — Когда я опаздываю, и ты меня ждёшь, твои брови хмурятся и...
Ещё больше разрезающих горло жестом в растущей толпе.
— Ох, ради Бога, — произнёс Коннор, явно раздражённый. — Я просто люблю тебя. Я люблю каждую из твоих глупых рожиц, которые ты строишь, когда я делаю что—то не так, что, как я понимаю, происходит намного чаще, чем я поначалу думал. Честно говоря, я не заслуживаю тебя. Я по большей части угрюмый и тихий, но ты никогда не заставляла меня чувствовать себя виноватым или неадекватным. Ты показываешь мне только любовь во всём, что делаешь. Можешь взять и застрелить меня за эти слова, но я люблю твои волосы: цвет, сияние, то, как они скользят сквозь мои пальцы. Мне плевать, если это не то, что мне следует тебе говорить. Я люблю то, как твои глаза загораются, когда я захожу в комнату, так не было только сегодня. Сегодня твои глаза не загорелись, и меня это печалит. Когда я тебя раздражаю, ты стучишь пальцами, создавая глухой стук, да, но я считаю это милым. И ещё мне нравится твоя постоянная болтовня.
Это конкретное заявление вызвало разного рода бормотания и ворчания, но Коннор не обращал внимания ни на кого, кроме Сэнди.
— Я люблю то, как ты можешь игнорировать всех этих людей, которые смотрят на нас и слушают каждое слово не потому, что любят меня и заботятся об исходе событий, а потому, что они самая надоедливая компания людей в мире. Несмотря на тот факт, что я являюсь родственником многих из этих людей, ты всё равно любишь меня — по крайней мере, так было три дня назад — и я могу только надеяться, что ты продолжишь любить меня, потому что последние несколько дней я был самым одиноким, самым сварливым сукиным сыном. Я могу с абсолютной искренностью сказать, что эти три дня без тебя были адом на земле. Я хочу рая, а не ада. Я хочу тебя, Сэнди.
Он достал из кармана кольцо и опустился на одно колено.
Толпа взорвалась восторженными возгласами, от чего Джилл вздохнула с облегчением. Этот день больше не касался заключения её брака с Дерреком, вместо этого превратившись в день прощения, радости и празднования, в день, когда всех приветствовали на ферме Бэйлоров с распростёртыми объятиями.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Коннор Сэнди.
Слезы текли по щекам и подбородку Сэнди, из—за чего она не могла найти свой голос.
— Да! — крикнула Лекси, прибежав в объятия Коннора, заставляя его уронить кольцо, а дюжину людей припасть к земле в поисках бриллианта.
— Я люблю тебя! — крикнула Лекси на ухо Коннору. — Мы выйдем за тебя замуж, — Лекси подняла взгляд на Сэнди. — Мы любим его, да, мама?
— Любим, — ответила Сэнди дрожащим от счастья голосом.
— Вы это слышали? — восторженно спросил Джейк, стоя в конец толпы. — Лекси сказала ЛЮБЛЮ, а не ВЮБВЮ!
Следующие несколько минут половина толпы обнимала Лекси и поздравляла её с приобретённой способностью выговаривать букву "л", в то время как другая половина толпы продолжала прочёсывать газон, ища потерянное кольцо.
— Вот оно! Я нашёл! — произнёс Фил Бэйлор, протягивая кольцо своему сыну.
Пока Коннор надевал кольцо на палец Сэнди, над фермой Бэйлоров раздался один длинный вздох удовлетворения.
— О нет! — выкрикнул Деррек.
Все взгляды обратились к жениху, в то время как он пробрался сквозь толпу и побежал за Хэнком. Он почти догнал пса.
Близко, но мимо.
Хэнк был сладкоежкой и выполнял свою миссию. Одним идеальным прыжком он приземлился на стол с тортом, на планирование и подготовку которого Джилл понадобилось несколько недель, и который она пекла весь вчерашний день. Деррек стал объектом дюжин тестов на пробу и внимательно наблюдал за Джилл, пока она делала цветы из кристаллизованного сахара для верхнего яруса, который, как он знал, будет повторно испечён на их первую годовщину, принеся с собой и воспоминания их особенного дня.
Но Хэнк был быстрым и голодным, и съел четверть нижнего слоя к тому времени, как Деррек его догнал. Вместо того, чтобы убрать пса, Деррек схватил верхний слой и поднял его над головой для защиты. Его глаза сияли гордостью от того, что он спас лучшую часть.
Это одно маленькое действие могло ничего не значить для всех остальных, но оно значило всё для Джилл. Его колено болело всю неделю, но Деррек только что пробежался по двору как газель, будто его жизнь зависела от того, чтобы спасти верхний ярус их свадебного торта, потому что он знал, что этот ярус был сделан с любовью только для них двоих.
Она любила Деррека Бэйлора. Она любила его больше, чем когда—либо можно будет выразить словами.
И если она что—то и знала в этот момент, так это то, что иногда действия говорят громче, чем слова.
Конец