Родина зовёт
Шрифт:
В комнату вошла Диана — непривычно бледная, глаза казались воспаленными с покрасневшими веками. Но увидев его, тут же просияла:
— Лорд Даниэль? Вы как? Хотите чего-нибудь? — она нервно сжала белоснежный платок.
— Поспать разве что, — Даниэль попытался изобразить улыбку. — Похоже, я ухожу в спячку.
— Рано, — Диана слабо улыбнулась. — Для этого нужно мначала сделать себе жировой запас на зиму. У вас с этим явные проблемы.
— Ну, тогда тебе их и решать, — Магнус подмигнул, и Диана, опустив глаза, покраснела.
***
На следующее утро Даниэль чувствовал себя гораздо лучше. Тошнота ушла, боль в плече стала почти терпимой. Только слабость и апатия продолжали держать его в плену.
— Завтрак, — в комнату вошла Диана с большим серебряным подносом. На нём стояла миска куриного бульона, источавшая пряный аромат, и блюдце с клубничным желе — его любимым десертом.
Диана всё утро над ним провозилась. Но это было только в радость, лишь бы ему понравилось.
Но Даниэль, лишь взглянув на еду, поморщился.
— Спасибо. Я как-то не в настроении.
Диана решительно поджала губы и поставила поднос на одеяло.
— Значит, нужно менять настроение. Три дня голодовки пошли на пользу только вашим синим мешкам под глазами.
Даниэль улыбнулся.
— Отлично. Под цвет глаз.
Диана шутку не оценила. Села на кресло рядом и придвинулась.
— Ну, раз милорд изволит привередничать…
Даниэль покраснел так, что румянец залил не только щеки, но и белоснежную шею. Он вообще очень легко краснел и смущался. Милый. Какой же он милый.
— Ничего он, то есть — я не изволю.
— Еще как изволите, — Диана взяла ложку и зачерпнула бульон.
— Сначала меня лишили сил, а теперь хотят отнять остатки самоуважения. — Даниэль, подняв подушку, сел повыше. — Нет уж, я намерен бороться до конца. — Он отобрал ложку у Дианы, ненароком коснувшись ее руки, и с воинственным видом проглотил бульон. Девушка задержала дыхание, вглядываясь в лицо Даниэля.
— Ого, вот это сила духа, — оценила Диана, медленно выдохнув. У нее внутри все дрожало, находиться рядом с ним было почти мучительно. Потому что всегда хотелось стать ещё ближе. Дотронуться до светлых, почти платиновых волос. Любоваться ярко синими как летнее небо глазами. Но это было невозможно. Пропасть между сословиями не перепрыгнуть. Да и сам Даниэль явно в этом не заинтересован.
Когда с завтраком было покончено, она собрала грязную посуду и хотела было встать. Но Даниэль удержал её за руку. Она встретила взгляд его голубых глаз и не смогла сдвинуться с места.
— Останься. Одному валяться на кровати очень скучно, — Даниэль смущенно улыбнулся, и вдруг до него дошло, что он сказал. Наморщив лоб, он виновато улыбнулся — Я имел ввиду, что мне хочется побыть с тобой. Не в кровати. Просто в комнате, — начал он лихорадочно бормотать.
— Конечно, господин, — голос Дианы прозвучал официально, но глаза ее сияли счастьем. — Только приготовлю для вас травяной компресс.
Но когда она вернулась, Даниэль уже спал. Диана осторожно поставила миску с заготовленном отваром. Двинулась на цыпочках к двери, но взгляд задержался на спящем Даниэле.
Его лицо — нежное, белокожее от природы, сейчас было спокойным и умиротворенным. Платиновые волосы разметались по подушке.
Диана склонилась, аккуратно убрала упавшую ему на лоб прядь и вдруг поцеловала — осторожно, едва касаясь губами. Неожиданно даже для самой себя. В этот момент Даниэль открыл глаза.
Диана так и замерла. Внутри у нее всё оборвалось.
"Вот и всё. Прощай, работа! Прощай, репутация. Прощай, запретная любовь".
Но "запретная любовь" в свою очередь рассерженной совсем не казалась. Наоборот, Диана, к своему удивлению, увидела, что Даниэль смотрит на нее с нескрываемой нежностью.
— Извините, мой господин, я…, — начала уже оправдываться она, суетливо поднимаясь. Но Даниэль рывком сел, притянул к себе девушку и страстно поцеловал.
У Дианы так закружилась голова, что земля ушла из-под ног. Сердце помчалось сумасшедшим, сводящим с ума галопом. В жизни она не была так счастлива! И не предполагала, что когда-нибудь узнает, каковы губы Даниэля на вкус, насколько горячи его ладони, удерживающие ее за плечи….
Вдруг, дверь с грохотом распахнулась.
— Здравствуй, дорогой наш Даниэль, — в комнату вошел не кто иной, как Сандин вместе со своим постоянным спутником — таким же магом Натваром.
Диана разорвала поцелуй, испуганно метнулась прочьи оказалась в другом конце комнаты. С невозмутимо занятым видом начала вытирать пыль с зеркала. А за неимением тряпки проделывала она это своим передником.
— И вам не хворать, — голос Даниэля сочился досадой. — Что вы здесь делаете?
— Как «что»?! — Сандин изобразил удивление. — Пришли навестить старого друга.
— А также посмотреть на того, кто даже на обряде посвящения умудрился наделать шума, — хихикнул Натвар. — Это же надо было грохнуться в обморок! Испугался что ли?
— Просто вспомнил ваши кривые рожи, — ехидно сообщил Даниэль, деловито оправляя одеяло.
— Фу, как некультурно, — сморщил нос Натвар. — Вот этим мы и отличаемся от благородных эльфов, — брезгливо добавил он. — Эльфы бы никогда не позволили себе такую грубость.
— О нет, началось, — Даниэль устало прикрыл глаза.
Натвар считал эльфов самой совершенной из рас и всячески расхваливал их. И во все способы ругал магов и людей. Он настолько восхищался эльфами, что изо всех сил пытался приблизиться к ним — учил язык, подрожал повадкам, носил одежду их народа. Натвар даже вел переписку с каким — то таинственным эльфом, которого сам никогда не видел. Он постоянно сокрушался, что родился магом и утверждал, будто этот менталитет ему чужд. Ведь душой он — эльф. Самым большим комплиментом для него было естественно сравнение с этим видом благородной расы Хотя, внешне он меньше всего напоминал их. Натвар был высоким и тучным. Длинные, темно — русые волосы обрамляли круглое, краснощекое лицо. А его мутно — голубые глаза всегда выражали надменное призрение ко всему живому — кроме себя, Сандина и, естественно, эльфов.