Родина
Шрифт:
– Товарищ генерал… – гвардии майор Шаров выступил вперед – вот эти двое с десантуры, отбились от колонны. Про их словам полгорода прошли, вышли на наши позиции. Разрешите принять?
Генерал подслеповато глянул на них.
– Какая колонна, сто тридцать первого?
– Никак нет, товарищ генерал – ответил Динамо – мы с Тулы. Пятьдесят первый полк.
– Когда заходили?
– Третьего, товарищ генерал.
– А где сама колонна?
– Сгорела…
Рохлин снова отхлебнул чая.
– Решай сам. Тебе с ними работать.
– Значит так…
…
– Веры вам по-прежнему мало, прямо скажем, шляются
Майор осмотрел своих людей.
– Твой товарищ пока тут полежит, оклемается – благо ранен он несильно. А ты с нами – проводником походишь. Мы посмотрим, увидим, что доверять можно – дадим оружие. Пока еще бэ-ка будешь носить. Уговор?
– А что, есть выбор?
Шаров зло оскалился.
– Это верно, выбора у тебя нет. Про ВУС-то кто?
– На снайпера учился.
– Ну, вот. Снайпер нам нужен. В твоем и нашем интересе чтобы испытательный срок завершился как можно быстрее…
Шесть лет спустя. 04 января 2000 года. Между первым и вторым кольцом обороны г. Грозного. Временная база 45 полка ВДВ
Ночью резко похолодало. И это было скорее хорошо, чем плохо…
Еще вчера – было около нуля… проклятая чеченская зима с ее низкими туманами, облачностью, не дающей работать авиации и глиняной грязью, которая была везде и всюду – на дорогах, в палатках, в местах расположения. Эта глиняная грязь – почти не счищалась, засасывала подчас даже танки и всепроходимые Уралы, липла на все – на палатки, на обмундирование, на траки – и не давала идти вперед. Казалось, сама земля – воевала с ними…
Но ночью – распутица схватилась морозом, и теперь – можно было передвигаться относительно легко…
Во дворе взятой только вчера пятиэтажки – солдаты жгли пустые снарядные ящики, готовили нехитрый «хавчик». На него они и внимания не обратили… правильно, такой же чувырла в ватнике и грязных резиновых сапогах – только они и позволяли хоть как то сохранить в тепле и сухости ноги. Солдаты были незнакомые, ни он их не знал, ни они его. Понятно, что знаков различия не было – здесь их никто не носил. Полковники и даже генералы – выглядели как рядовые… конечно те, кто были на передовой, в боевых порядках своих частей, а не отсиживались в Ханкале или во Владике [3] …
3
Владикавказ.
Нужный ему подъезд – второй, а третьего – нет, вместо подъезда – груда развалин, словно великан размахнулся – и хватил со всей молодецкой удали старенькую пятиэтажку, распахав ее пополам. Скорее всего – прямое попадание авиабомбы или мины с крупного миномета. Но не с Тюльпана – Тюльпан обрушил бы как минимум половину здания. [4]
Привычным глазом, он заметил оборудованную на пятом снайперскую позицию, но был ли там снайпер – этого он не понял. Скорее всего, нет, все отсыпаются…
4
Тюльпан – самоходный миномет Резерва главного командования, калибр 240 мм. Может обрушить целый подъезд девятиэтажки.
У подъезда – краской был знак, он толкнул дверь – и наткнулся на короткоствольный автомат.
– Э… э… Владик на сегодня.
– Здравия желаю, товарищ майор.
Его тут еще помнили…
Он прошел на первый этаж – но вместо того, чтобы подниматься по узкой, засыпанной цементной пылью и битым стеклом лестнице – спустился вниз, в подвал. Там было тепло – и он с наслаждением почувствовал, как отходит прихваченное морозцем лицо.
Тут же стоял стол, он предъявил удостоверение – и прошел дальше…
Подвал – был таким же, как в его лихом, пацанском детстве, когда они постигали первые уроки взрослой жизни в таком вот подвале. Такие же трубы, низкие потолки, перекрытия. Где надо пригибать голову, чтобы не удариться лбом. Так же – со всей округи подвал стащили все, что может пригодиться – картон, фанеру, скамейки, все что отдаленно напоминало мебель. Где-то за стеной – солидно пыхтит «дырчик» [5] , от него – кинуто освещение и питание для связи и техники…
То тут, то там – спят люди, вернувшиеся после ночного рейда. Автоматы – сложены под рукой, у кого и на груди. Многих – он знал лично. Спят чутко… с виду спят, но если что – через минуту будут в строю. И каждый – знает и сектор обстрела и эвакуационный выход. Вон, еще один – пробитый пол, лестница…
5
Дизель-генератор.
Место командира – выделялось лишь тем, что там был стол, на столе – лампа. Он подошел, коротко сказал:
– Здравия желаю…
Командир развернулся – он разглядывал что-то на стене, где в беспорядке было понавешано всякое.
– Буй?
– Салам, Саня…
Они шагнули навстречу друг другу, крепко, до хруста костей обнялись…
– Как вы тут?
Буй… вообще-то Буйвол, или майор Валентин Сергиенко, спецназ ВДВ (сорок пятый полк) – откусил от Сникерса, начал жевать. Обертками от Сникерсов тут было все закидано – этим же питались и боевики…
– Да как… нас е…, а мы мужаем.
– Как всегда…
Помолчали.
– Ты как?
– Норм.
– С разведкой – еще не разучился ходить?
– Обижаешь…
– Я не просто так спрашиваю.
– Шеф – большой охотник… считай, каждые выходные в заказнике.
– Понятно…
Шеф – или генерал-майор госбезопасности Евгений Гришин – на сегодняшний день был заместителем начальника КТЦ – контртеррористического центра. Учитывая тот факт, что после окончания активной фазы боевых действий командование, а вместе с ним и должность начальника перейдут от армии к ФСБ…
– Я тебя чего высвистал то… есть темка.
– Какая?
– Абу Саед.
Взгляд пришедшего потяжелел.
– Подробнее?
– Вчера… точнее, сегодня уже – группа вернулась. Притащили с собой одного упырька из местных. Тот жить захотел… подставился, да подставился глупо. Сказал, что в районе миннефти есть точка, там – штаб-квартира какого-то фонда… арабского какого-то. Еще до войны там сидели, дела делали – наркота, контрабас, все дела. Сейчас там человек сорок – арабы, негры, русские. Чеченцев нет. Ждут коридора, у них договоренности с кем-то из наших. Он был переводчиком у них – арабы чеченский не знают. Платили двести долларов в месяц, причем не подделками – по чеченским меркам неплохо. По его словам – это амир со своей свитой, до войны они то и дело встречались с местными авторитетами, даже в президентский дворец ездили. Амир свободно владеет русским языком. Судя по описанию – Абу Саед.