Родионов
Шрифт:
Ну вот. Из знакомых лиц — только серая морда Волка, я его помнила с детства. Наших никого. Не успела я улыбнуться Волку в розовых трусах, лапы которого, протянутые к Зайцу, занесло снегом, как мне навстречу открыл объятия Пашка. Мы затараторили, пытаясь рассказать друг другу сразу всё. «Мне там так хреново бывает. Спасибо, что пишешь». Пашка учился в мореходке, среди парней из морских династий. Но он
Решили постоять ещё немного — вдруг не все, кто собирался, пришли. А уж потом пойдём в «Снежинку», есть мороженое и пить кофе. Я им хвастала, что «у нас в Москве» пьют горячий шоколад (пила я его всего раз, но это не имело значения). Мне не верили, говорили, что то было какао, и дразнили «москвичкой».
Виталик потоптался и предложил мне: «Давай, пока все ждут, Родионова навестим. Он же тут в двух шагах».
По дороге к учителю рассказывал про своё танковое училище. Старшие курсанты уже все женаты. «Т-ты представляешь, если у к-кого родится дочка, то п-папашку в речку окунают. Т-традиция». Он хохотнул, открыл дверь подъезда и оглянулся на меня: «Я, наверное, летом женюсь. Что думаешь?» А что я могла думать? Это же здорово, когда любят друг друга настолько, что не оглядываются на все эти взрослые отговорки: «Вы ещё молодые, сначала доучитесь, станьте на ноги». Я улыбнулась и сделала страшные глаза: «А что, если дочка родится?» Он захохотал: «Я воды не б-боюсь. Т-только смотри, это секрет. Ни-ко-му!» Я кивнула.
Мы поднимались по знакомой лестнице на третий этаж, и мне только сейчас пришло в голову, как же Родионов, тучный, с ампутированной ногой, здесь передвигается. Не может же он целыми днями сидеть дома.
Жена Родионова открыла дверь и радостно всплеснула руками. Засуетилась в поисках тапочек. Как всегда,
«Упрямства вам всегда было не занимать»,— вроде даже одобрительно заметил Родионов. Это похвала, что ли? Вот только упрямой я себя не считала.
Затрезвонил дверной звонок. В коридоре смеялись и спорили весёлые голосочки, но в комнату ученики Родионова зашли притихшими. Кто-то смотрел с испугом, кто-то с нетерпением. Совсем салажата зелёные. Родионов тут же потерял к нам с Виталиком интерес, он попросту нас больше не видел. Зашуршал конспектом, постучал мундштуком по столу. К Учителю пришли его ученики. Мы ему были не нужны.
В прихожей жена Родионова подала мне пальто и шинель Виталику. И вдруг порывисто обняла меня, прижала к себе, наклонила голову и поцеловала в макушку. «Спасибо тебе, деточка. Ну иди. С Богом».
Я не поняла, за что это она меня благодарит. Мысли мои были там, на площади, где нас заждались наши одноклассники. Я распахнула дверь и побежала вниз по ступенькам. За мной с трудом поспевал Виталик. Нас ждали в кафе, уже заказали мороженое, все ж знали, кто что любит. Я глотала подтаявший пломбир с клубничным сиропом, слушала Пашкины объяснения, как надо ориентироваться в море по звёздам, смеялась вместе со всеми историям Генки, переживала, приедет ли Вошик. И было мне весело. И казалось, что так будет всегда. Молодость. Дружба. Мы никогда не расстанемся, не забудем друг друга.
Прошло больше полувека с той встречи в кафе. Родионова я больше в своей жизни не видела. Остальные тоже потихоньку растерялись в пространстве и времени.