Родная для него
Шрифт:
— По делу, – печально ответил Костыль. – Хорошо, что ты так быстро приехала, а то Семыч рвался всё сам сделать.
— Я уже подъезжала к вам, когда Семён позвонил мне, – выкинула окровавленные бинты. — Иди давай к себе! Отдыхай! А я к Прохору зайду поговорить.
— Смотри аккуратней, – посоветовал мне мужчина. – Он с утра не в духе.
— Знаю, – протянула. – Я ему ещё утром сказала, что за мной следят. А он заорал в приказном порядке, чтобы брала всё необходимое и сюда ехала.
— Правда, следят? – обеспокоенно
У меня в этом доме со всеми приятельские отношения, и здесь все живут по правилу: «Один за всех, и все за одного». Поэтому их забота для меня привычна.
— Ага. Пару раз у университета заметила и около дома, – подтвердила, снимая перчатки, чтоб выкинуть их. – Ещё с детского дома привычка осталась наблюдать за всем, что происходит вокруг.
— Прохор тебя, наверное, за границу отправит.
— Зачем? – я аж отложила окровавленные инструменты и посмотрела на Костыля.
— Это я так, – помахал он головой, будто вычёркивая какие-то мысли.
— Нет уж! Говори, – упёрла руки в бока и посмотрела на него, как иногда Прохор смотрит. Устрашающе.
— Да, в общем, ты для Прохора ведь не чужая, а врагов, которые могут этим воспользоваться куча, – промямлил Костыль.
— Так, чего они до этого этим не воспользовались?
— Боятся.
— Тогда нет логики! Все его боятся, значит, не навредят, – пожала плечами.
— Есть те, кто не боится, – он серьёзно посмотрел на меня.
— И кто это?
— Царь! – произнёс полушепотом.
— Хмм… Что-то знакомое, – заходила по комнате в попытке вспомнить, кто это. И где же я о нём слышала.
— У Прохора из-за него дела плохо идут. А за что тот палки в колёса вставляет, никто не знает, кроме самого Прохора и Царя.
Интересненько, но не надо мне об этом знать. Если Прохор захочет, сам расскажет. А так, меньше знаешь – крепче спишь.
— Шуруй к себе! – говорю ему. – Тебе выспаться надо, а чуть позже я зайду, проверю, как ты себя чувствуешь.
— Есть, капитан! – улыбнулся Костыль и вышел.
Переодевшись обратно в гражданское, спустилась. Сразу же направилась к кабинету Прохора. Тихо постучала в дверь.
— Вон! – крикнули за дверью.
— Это Соня! – крикнула в ответ.
— Заходи, – спокойно произнёс Прохор.
Открыла дверь и улыбнулась нахмуренному мужчине.
— Почему так долго?
— Костыля зашивала, – сказала я, проходя в кабинет и садясь в кресло.
— Слежки больше не было?
— Вроде бы, нет.
— Останешься на несколько здесь. Потом вместе с Яном полетите в Мексику, отдохнуть, – деловито сообщил Прохор.
— На несколько дней? – уточнила.
— На месяц!
— А вдруг помощь моя будет нужна? – спросила, поддавшись вперёд.
— Сонечка, продажного врача в Москве можно найти за один щелчок, – как маленькой объяснил мне мужчина.
— Зачем же ты тогда оплачивал моё обучение в меде, если мог найти
— Не знаю, – печально усмехнулся он и откинулся на спинку кресла. – В своей жизни я натворил и продолжаю творить такое, с чем в рай меня никогда не пустят. Мне давно всё надоело и тошнило от всего, что творилось вокруг, пока не появилась ты, наивная и бескорыстная. Ты ведь понимаешь, что я мог запросто убить тебя ещё в первый день нашей встречи?
— Но не убил же, – улыбаюсь ему.
— Не убил… – согласился он и продолжил. – Ты другая. Рядом с тобой мне хочется быть лучше.
— Это же хорошо, – воскликнула и счастливо улыбнулась.
— Нет, Сонечка, это плохо! Очень плохо! – мужчина грустно посмотрел на меня. – Я привязался к тебе. Сделал тебя своей слабостью.
Прохор достал пустой бокал и виски. Налил себе и сделал маленький глоток.
— Знаешь, я ведь был в твоём детском доме пятнадцать лет назад. Хотел взять ребёнка, но почему-то передумал, – он издал короткий смешок. – Я ведь мог удочерить тебя. И ты бы стала мне дочерью.
— Ты мне не рассказывал.
— Да… Сонечка. Я сам рос в детском доме и знаю, каково это, в каждом видеть маму и папу. Я мог взять тебя к себе. У тебя было бы всё самое лучшее. Школа, игрушки, жизнь!
— Это было бы круто, – улыбнулась я. – Только кто бы тебя спас, когда в тот раз тебя пырнули?
Прохор засмеялся и отставил бокал с виски.
— Да, я бы хотел себе такую дочь, – протянул мужчина.
— Вам лучше сейчас о внуках думать, – лучезарно улыбнулась. – Хотя с образом жизни Яна, он вам их нескоро подарит.
— Это точно, – засмеялся Прохор. – Сонь, а тебе нравится Ян? Вы были бы отличной парой!
— Нет! – покачала головой. – Ян красивый, добрый, но не мой типаж. Он же на принцев каких-то смахивает. Всё до ужаса сладко!
— А кто твой типаж? – весело улыбаясь, спросил Прохор.
— Брутальный, накаченный и обязательно с хмурым, тяжёлым взглядом, – описала мужчину своей мечты.
— И лысый! – добавил Прохор хохотнув.
— Нет! Мне не нравится Брюс Уиллис, – посмотрела на него и покачала головой недовольно.
— А зря, хороший мужик, – засмеялся он.
— Да, ну тебя, – рассмеялась от души. – Я пойду к себе в кабинет. Мне кое-что надо докупить. Составлю список и принесу.
— Иди, Сонечка!
Слова Прохора не выходили из моей головы. Он хочет такую дочь, как я. Знаете, между людьми иногда бывает вот такая непонятная связь, когда вам хорошо и уютно вместе. Приятно говорить, общаться и, даже спорить. Вот такое я ощущаю рядом с Прохором.
Зайдя в кабинет, включила музыку и стала пересчитывать оставшиеся препараты, пританцовывая. Обычно это занимает около десяти минут, но сегодня я ещё и ленту в соц. сетях несколько раз просматривала, так что растянула это занятие на целый час.