Родная кровь
Шрифт:
Не знаю почему так сложилось, может быть потому, что я познакомилась первой с Астрид, хотя, думаю, что причина кроется в ином, но всё же металл Астрид был мне ближе, нежели пластичность Рене. В Астрид было нечто такое, что люди обычно называют неуловимой вибрацией. То, как вибрировали то ли мысли, то ли душа этой личности, было для меня чем-то из разряда непонятного и одновременно родного, что мной ощущалось как нечто странное. С Рене же всё было проще. Она не была для меня ни загадкой, ни уникальностью. Самая обыкновенная молодая женщина средней красоты, обладающая стандартными для современных женщин мышлением и среднестатистическим телосложением с минимальным излишком веса, с которым она, как и большинство
Делая первые глотки пива из американской пинты, любезно предоставленной мне Астрид, и мысленно сравнивая своих подруг между собой, я не заметила, как они начали обсуждать своих мужей. Рене, по привычке, ставшей уже традицией, вновь увлечённо ударилась в расхваливание своего избранника:
– Я уже давно пришла к выводу, что выходить замуж нужно за гораздо более старших мужчин. Хотя бы потому, что более старшие мужчины сильнее ценят своих молодых жён, отчего в постели творят самые настоящие чудеса. Посмотрите на меня со Стэнли: мне тридцать семь, ему пятьдесят девять – между нами разница в целых двадцать два года, а у нас даже после рождения четверых детей секс такого качества, что иногда мне кажется, будто нам ещё нет и восемнадцати!
– Ну не скажи, секс до восемнадцати зачастую не так уж хорош, – хитро заулыбалась Астрид. – Хотя, возможно, что-то в этой возрастной теории есть. Мой отец старше моей матери на десять лет, и я могу утверждать, что он склонен к страстным порывам по отношению к ней больше, чем она по отношению к нему. И всё же бывают и обратные ситуации, когда женщина в паре старше своего мужчины, и он оказывается более страстным, нежели она. Вот к примеру Пейтон, – подруга вдруг сверкнула в мою сторону нападающе-озорным взглядом.
– Что? – приподняла свои брови в неподдельном непонимании я.
Отчего-то решив меня проигнорировать, Астрид вновь обратилась к Рене:
– Арнольд вон какой хороший для Пейтон, а он младше неё почти на шесть лет.
– Чего? – криво ухмыльнулась я, наконец поняв, что меня пытаются спровоцировать на пустом месте.
– А почему нет? – неожиданно резко заглянула мне прямо в глаза Рене.
– Хотя бы потому, что я не обращаю внимание на малолеток.
– Парню двадцать девять лет, – парировала Астрид.
– А мне через несколько дней стукнет тридцать пять, – заметила я.
– И что с того?
– Нет, всё же для меня факт того, что мужчина является младше меня, серьёзный аргумент, чтобы не рассматривать подобный вариант в принципе.
– И с чем связаны такие принципы, скажи мне пожалуйста, – не желала сдаваться Астрид. – Более молодые любовники более страстные в постели – это всем известный факт. Чистая физиология…
– Нет, что бы вы мне не пытались доказать, шесть лет разницы – это большой разрыв. Женщине с таким разрывом пришлось бы ежедневно следить за тем, чтобы выглядеть на фоне своего молодого бойфренда если не младше него, тогда хотя бы его ровесницей.
– Ты себя когда в последний раз в зеркало видела?! – на сей раз не выдержала Рене, любившая разбавлять любые, даже такие глупые диалоги, самыми разнообразными эмоциональными выпадами. – Да ты ведь супермодель полицейского мира! Вся такая стройная, подтянутая, прокаченная… Как таких вообще в полицию берут? Не будь я твоей подругой, я бы за твою внешность за твоей спиной называла бы тебя стервой!
Из-за подобных слов и их столь яркой эмоциональной окраски не удержалась от откровенного смеха даже я. Когда же первый прилив смеха прошёл, Астрид вновь решила продолжать продавливать свою линию:
– Кстати, из-за внушительных габаритов Арнольда и наверняка благодаря своим генам ты, Пейтон, смотришься на фоне Рида не его ровесницей, но его младшим напарником.
– И тем не менее, младший напарник именно он. И мои принципы против служебных романов, – решила однозначно отрезать я, чтобы поскорее подвести к логическому финалу эту лишённую смысла беседу.
– А мне служебные романы кажутся одними из самых страстных, – не соглашалась сдаваться без боя Астрид. – Взять к примеру меня и Маршалла. Да, он старше меня всего лишь на три года, так что он не такой идеал, как муж Рене, по крайней мере завтраки в постель он носит мне не каждый день, а только по праздникам, но зато мы ведём один бизнес на двоих, – она развела руками, очертив ими невидимую границу бара, в котором мы сейчас заседали. – Так что я могу смело утверждать, что служебные романы – это страсть.
– Может быть и тебе, и Рене просто повезло? – ухмыльнулась я. – Ну неужели ни у кого из вас не было знакомых, у которых служебный роман или большая разница в возрасте явились бы основной причиной краха отношений?
– Всё же признаю, что Пейтон права и всё действительно индивидуально, – подумав пару секунд и разочарованно поджав губы, вдруг совершенно неожиданно решила капитулировать изначально бойко настроенная Астрид. – И пример краха неравных отношений у меня, к сожалению, имеется. У моей младшей сестры недавно был ухажёр старше неё на двадцать лет. Они не провстречались и года. Подозреваю, что она даже не любила его, просто была с ним из-за того, что он буквально сходил по ней с ума, а она, сильно ожогшаяся на любовном поле боя и оттого, по-видимому, разочаровавшаяся в этом чувстве, просто решила сделать своим присутствием в чьей-то жизни кому-то приятное, так что в итоге согласилась встречаться с потерявшим от неё голову мужчиной. Кстати, для своих сорока семи лет он был в отличной физической форме: хотя почти полностью седой, зато мускулистый и увлекающийся сквошем. Но, простите, он ведь был откровенно маниакально настроен по отношению к ней! После того, как она порвала с ним, он буквально прохода ей не давал, из-за чего ей в итоге даже пришлось переехать. А ведь я предупреждала её, что с этим вариантом у неё ничего не “выгорит”. Хотя бы потому, что он не из её поколения, а случай Рене – это фантастическое исключение из правил, с возможностью повтора в соотношении один к ста миллионам.
– Разве твоя сестра переехала в Роар из-за назойливого ухажёра? – я пыталась припомнить смутные обрывки прошлых разговоров Астрид о её семье. – Я думала, что она переехала сюда, чтобы быть поближе к семье.
– Вообще причин её переезда было несколько, и причина с тем, чтобы быть поближе к семье, далеко не самая приоритетная.
– Да уж, не люблю таких мужчин, которые не понимают с первого раза, – поморщила носом Рене. – Если тебе сорок семь и ты пытаешься ухаживать за двадцатисемилетней девушкой, ты в первую очередь должен уметь вовремя слышать слово “нет”. Э-э-эх, подруги, эти возрастные вопросы меня с каждым годом всё больше волнуют. Вот я смотрю на вас и завидую.
– Завидуешь? – непреднамеренно в один голос отозвались мы с Астрид, что с нами случалось часто, и мы сразу же ухмыльнулись этому забавному совпадению.
– Да, завидую. И ты, Астрид, и ты, Пейтон, выглядете минимум на пять лет младше своего реального возраста, в то время как я в свои тридцать семь уже смахиваю на сорокалетку.
– Ну мы-то и не производили на свет четверых детей, – похлопала по плечу подругу я.
– Всё равно это нечестно! – в ответ по-детски надула губы Рене. Не выдержав этой наивной картины, я засмеялась, а Рене тем временем продолжала супиться. – Просто вы с Астрид выиграли в генетической лотерее.