Родная кровь
Шрифт:
– Я не Алёнушка, я Настенька, – отозвалась Настя с улыбкой. Золотозубая толстушка не набивалась к ней в подруги, не учила жить. Она просто сказала, походя, замученной девушке с ромашкой искусственных ногтей в руках, что та похожа на героиню сказки.
– Как в «Морозко»? – Клиентка захохотала, прикрыв унизанной перстнями ладошкой золотоносный рот.
– И могу прямо сейчас сделать вам сказочный маникюр. У меня как раз есть свободные полчасика, – подхватила Настя, указав даме на стул.
Та уселась и, продолжая посмеиваться, положила полную руку на подушечку. Настя взялась за щипчики.
«Мерседес»
Обязанности компаньоны делили чётко: Святомир отвечал за «определение цели», то есть поиск информации об интересных артефактах или реликвиях, а также за общение с клиентами; а Лютополк добывал искомое, решая все возникающие «сопутствующие вопросы». Абсолютно все.
И главная проблема заключалась в том, что достаточно обеспеченному Лютополку до ужаса нравилось дело, которым он занимался.
– Ладно, Ашрав, давай не будем забегать вперёд, – устало попросил люд, выдержав очередную, длиной в три минуты, не меньше, тираду собеседника. – Я ещё раз переговорю с Лютым, и тогда решим, что делать.
– А если он не согласится?
– Тогда и решим…
– Почему не иметь решение заранее?
– Потому что Лютый – мой друг. Старый и верный, вот почему. – Святомир отключил телефон и перевёл взгляд на Велену, которая скучающе изучала стразы на ноготках, скромно мечтая разорвать любовника на части и скормить крокодилам. – Привет.
– Привет.
– Едем обедать?
– Ага.
– Хорошо.
Свят видел, что подруга зла, но плевать хотел на её чувства, поскольку, на взгляд люда, у ведьмы всё было в порядке: она имела возможность бродить по магазинам столько, сколько вздумается, сидеть в салонах красоты столько, сколько желается, и вообще, проводить свободное время по своему усмотрению, не ограничивая себя в деньгах.
Ну а что злится… Так то нормально – свойство пола.
– Как дела?
– Мы не виделись меньше трёх часов, – буркнула в ответ колдунья.
– Мало ли что могло случиться.
– Здесь ничего не случается.
– Тоже правда…
Выбирая город для «ссылки», Святомир ориентировался на его близость к Москве, а сейчас вдруг подумал, что следовало бы отправиться туда, где веселее…
– У моей сиротки-маникюрши наркоманы убили бабку и сожгли дом, – зло сверкнув глазами, отозвалась Велена. – Захватывающе, правда? Ну, какие тут могут быть новости, Святик?! Вор у вора
Люд рассмеялся:
– Опорки?! Ты серьёзно? Велла, ты скоро станешь совсем как местная. Каких-то три часа от столицы – и ты уже говоришь об опорках. Может, купим тебе павловопосадский платок, детка? И лукошко?
Велена поджала губы, а её щеки стали пунцовыми от гнева и смущения.
– К твоему сведению, я даже не знаю, что такое опорки.
– Вот поэтому, моя дорогая, ты делаешь шоколадные обёртывания и маски, а я – бизнес.
Велена фыркнула.
Дама, Лилиана Сергеевна, владелица мехового салона, оказалась щедрее столичной «подружки», да ещё сразу, чтоб не мучить телефон, записалась на маникюр через неделю. Предложила подвезти Настю и парикмахершу Нину до центра, но Настя отказалась – не хотелось, чтобы в салоне знали о том, что она будет ночевать в больнице.
Попрощавшись, девушка зашагала по улице в сторону остановки автобуса. В темнеющих за сквером высотках начали зажигаться окна. Прохладный ветер прошумел по листве, а затем дунул холодом за ворот ветровки, заставив Настю поёжиться… И обратить внимание на синюю «Мазду», что медленно вырулила из-за поворота. На мгновение девушке показалось, что водитель смотрит на неё, однако машина проехала мимо.
«Уф-ф!»
После смерти бабушки Настя стала бояться всего: теней в тёмных переулках, визга тормозов, громких фраз… В тот страшный день она пришла с работы, увидела пожарище на месте дома и перепугалась. И не могла оправиться даже месяц спустя.
Следователь, фамилию которого она никак не могла запомнить, то ли Котов, то ли Карпов, был уверен, что бабушку убили. Сказал, что кто-то выбил дверь, перерезал бабушке горло, всё обыскал, а затем поджёг дом, чтобы скрыть следы преступления. Ещё следователь считал, что преступник по неосторожности оказался в огненной ловушке и, не сумев добраться до двери, сгорел вместе с домом и жертвой.
И Настя с Кириллом остались совсем одни…
За спиной послышались шаги, и девушка, стыдясь своего страха, но не в силах ему противиться, прибавила так, что почти побежала вдоль дома. Нырнула в подворотню, знакомой короткой дорогой пересекла двор и протиснулась в щель между гаражами.
Выйдя на параллельную улицу, перевела дух, достала телефон и набрала почти забытый номер.
– Игнат? Это Настя. Нужно поговорить… Кириллу становится хуже… Ему нужны лекарства и… Что? Как ты можешь так говорить?! – Девушка знала, что бывший будет равнодушен, но не ожидала откровенной грубости. – Кириллу срочно требуется лечение, и мне нужны деньги… Что? – Настя закусила губу, но нашла силы продолжить: – Он же твой сын! Игнат!
Но «абонент» уже отключился.
– Мерзавец! – Настя в раздражении взмахнула рукой с зажатым в ней телефоном. – Гад!
В одном Велена была права: нужно что-то придумывать. Зря она понадеялась, что Игнат поможет сыну, зря. Он ведь бросил Настю, зная о беременности, не хотел Кирилла и даже говорил, что ребёнок не от него… Как Настя могла поверить, что в Климове вдруг проснутся чувства? Как могла поверить, что для неё есть чудо? Где было это чудо, когда умирала мама? Когда убили бабушку? Когда заболел Кирилл?