Шрифт:
Глава 1
Лучезарный
Солнце от души бросало свет на пронзительно-белые мостовые Лучезарного города, и, соперничая с ним, ветер засыпал их же пеплом и искрами. В эти осенние дни уже должна была установиться прохлада, но, чрезмерно задержавшись, по-летнему тёплые дни словно бы подсказали, что жителям столицы скоро придётся жарко.
Разумеется, не они жгли собственные же дома, и не засевшая в стольном городе гвардия, разбавленная ветеранами опасных путешествий в составе торговых караванов (у осаждённой армии были заботы поважнее). Вроде бы принцы
Под шумок начался грабёж торговых галерей и дорогих особняков, но до этого мало кому было дело – разве что тем, кого при этом убивали, да солдатам, которые мимоходом карали мародёров (если успевали поймать) и отбирали добычу в свою пользу. На улицах продолжались бои, и столица выглядела, как испуганная встрёпанная птица, на которую охотятся сразу несколько хищников.
Город мерк, его припудрило серым, и он перестал сиять пронзительной праздничной белизной. Всегда отливавший золотом воздух убрало дымной сединой, даже солнце пасовало перед общей бедой королевства, которое родилось здесь, на столичном полуострове, там же, где когда-то появилось искусство магии.
Люди в полнейшем шоке начинали осознавать, что условия жизни изменились – в их дом в любой момент может кто-нибудь войти, что-то взять, и любое возражение закончится печально. Многие, даже понимая суть происходящего и свои перспективы, медлили что-либо менять. Не так-то просто бежать из своего дома, всё бросив. Куда бежать? Где поселиться? Чем заниматься? А если есть семья, то задача усложняется в разы. В конце концов, жизнь королевства на протяжении столетий была спокойной и умиротворяющей. Поэтому, хотя верить в лучшее не было оснований, большинство фанатически верило. И оставалось в своих домах – лишь скарб прятало усерднее.
Обывателям было намного страшнее, чем тем, кто волею случая оказался вовлечён в противостояние. Обыватели не понимали, что происходит и почему это происходит, и при всей своей искусственно сотканной оптимистичности в глубине души боялись намного больше, чем бойцы, вынужденные сражаться. Бойцам хотя бы казалось, что свою судьбу они держат в собственных руках.
Те, кого Аранеф и Бовиас уверенно называли мятежниками, сопротивлялись твёрдо, даже яростно. И умело. У них теперь были все основания считать себя правыми, ведь их, собственно, возглавлял уже не какой-то там торговец Кавир, пусть и прикрываясь животом своей дочки, якобы нажитым от короля, – а самый настоящий принц Тейир. Зять Кавира.
Свадьбу сыграли на скорую руку, кое-как, даже минимумом приличий пренебрегли: из всех представителей королевской семьи на свадьбе принца присутствовал один только жених. Алкеда улыбалась заученно и равнодушно, оттеняя своей красотой яркую и откровенную неприязнь во взгляде. Но молодой супруг, рассматривая в основном её грудь, не заметил ничего настораживающего. Он вообще предпочитал обдумывать за раз не более двух мыслей. Сейчас на повестке дня стояли первая брачная ночь и важная задача: донести до лордов, что он занял столицу по праву, и его нужно признать регентом. Равновеликие цели.
Алкеда сквозь опущенные ресницы наблюдала за новым мужем. Желание прирезать его нынешней же ночью тормозилось осознанием, что отец отчасти прав, и только принц или хотя бы сам факт брака с ним защитит их семейство от гнева наследников короля, а также Лучезарного в целом. Без такой влиятельной поддержки им уже не справиться, потому что скандал заварился нешуточный. Раз уж дошло до военных действий, не получится просто уехать и спрятаться где-нибудь в Срединном мире, убраться с глаз долой. На волне скандала принцы будут упорны и отыщут её хоть в мире бестий – где угодно.
Ребёнок тоже продолжал оставаться в центре общего внимания, и Кавир способствовал этому насколько мог.
– Никто наверняка не знает, кто его отец. Может быть, ты ошиблась, и в действительности его зачал король, – заявил он дочери. – Ты недавно после родов, за свои слова отвечать в полной мере не можешь, потому что сознание твоё в смятении. Твой конфликт с супругом мог так на тебя подействовать, и ты просто захотела поверить, что родила ребёнка от любовника, от этого мальчишки. Но даже если так и есть… Не спорь, я лучше знаю, как следует действовать. Нам нужно сомнение, нужен раскол, иначе мы погибли.
Сейчас, разглядывая Тейира, Алкеда думала, что в его отца ей было бы проще влюбиться, если б её сердце изначально было свободно. В принце живёт магия, унаследованная от предков, однако он слаб и бесчувствен, по-детски жесток и лишён характера. Если дать ему хоть малейшую возможность, он превратит её жизнь в настоящий ад. Она должна сразу крепко взять ситуацию в руки, если желает просто и банально выжить замужем за ним. И в том, что так сложилось, бесполезно винить отца, а Тейира за это ненавидеть. Сперва она должна выиграть, а чувства будут потом, если не забудутся.
Так что, когда пришло время, и служанки увели её в спальню, она, дожидаясь мужа, долго сидела перед зеркалом и осторожно массировала лицо. Оно должно её слушаться, а уж взгляд может быть каким угодно – этот мужчина всё равно не сумеет его прочесть правильно, даже если обратит внимание. Взгляд сегодня намного менее важен, чем мимика, жесты и движения тела.
Он вступил в спальню вкрадчиво, как охотящийся кот, и развязно, словно растерянный юнец, который строит из себя многоопытного победителя всего и вся. Развязно стряхнул с плеч камзол, схватил полный кубок, попробовал вино.
– Это правда? – спросил он. – Правда, что ты изменяла моему отцу?
Алкеда сразу поняла, какой ответ будет правильным.
– Разумеется, нет. Разве вы не знаете своего отца? Разве государь потерпел бы подобное? Он бы меня убил, посмей я только взглянуть на другого мужчину.
– И был бы прав. Только так и надо. – Тейир ещё отпил. Посмаковал. – Ну, а на церемонии зачем сказала про измену, и что твой сын вроде бы бастард?
– Хотела, чтоб он выбыл из числа претендентов на престол. Пусть живёт спокойно, вдали от схватки за власть. Братья ведь так или иначе его не обидят.