Родная

Ди Ариана

– Уже сошел.

И стул полетел в стену, разлетаясь на части.

Примерный вид клыков.

– Стой, - прошептала я онемевшими губами.

Он подошел очень близко и намеренно заставил отступать дальше, пока я не прижалась к стене. У него опять помутнение? Но ведь до овуляции еще три недели! Я не могла разгадать его мотивы и хоть как-то логично объяснить поступки. Да и в данный момент меня больше интересовала судьба Пасса, чем моя собственная. Надо было переубедить

Аскара, но тот явно не намерен был что-либо обсуждать.

Его глаза…Чуть прищуренные, насыщенно-зеленые, пристально изучали мое лицо. В них не было привычной холодности и раздражения, лишь интерес. Знала бы, чем он для меня обернется…

Мужчина переключил внимание на мою шею, отвел волосы для лучшего доступа и, я даже пискнуть не успела, облизнул от основания до самого подбородка. Мой готовый сорваться возмущенный вопль перебил шепот в самое ухо:

– Я все решил.

И клыки проткнули кожу, оставляя два аккуратных отверстия. Я вскрикнула от боли и вцепилась ненормальному садисту в плечи, но он не прекратил истязание, наоборот, крепче зафиксировал мое тело. Я боялась произнести хоть слово, чувствуя, как даже от кратких вздохов раны саднят сильней. Мы замерли в обоюдных объятиях, было бы романтично, не находись его зубы глубоко во мне. Тонкие ручейки стекали вниз, прямо под вырез кофты, и вызывали неприятную щекотку.

Наконец, Аскар разомкнул челюсть, но не отстранился, а начал медленно водить языком по ранкам. Мое сознание не спешило анализировать происходящее, поэтому на передний план вышли эмоции: страх, замешательство, волнение и абсолютно неуместное томление. А появилось оно от ласковых поглаживаний спины и бедер, и усиливалось с каждым мимолетным касанием губ, которые спускались прямо по дорожкам из крови. Это напомнило сцену в машине. Я тогда тоже испытывала удовольствие и позволяла то, о чем потом жалела. Поэтому стоило мужчине нежно прикусить мою ключицу, как я предприняла попытку вырваться.

Безрезультатно, но нежелательные действия прекратились.

– Пусти, - потребовала я.

И, надо же, сработало. Аскар, как ни в чем не бывало, отступил. Вынул из кармана черный платок и, намочив его под умывальником, приложил к моей многострадальной шее.

– Уже ведь не больно? – с улыбкой спросил он.

Я машинально кивнула, неверяще смотря на мужчину, но через секунду поняла, что действительно боль прошла, осталась только пульсация. Кажется, я на себе испытала чудотворное действие экайской слюны.

Пока я очищала кожу от крови, мужчина развалился на единственном оставшемся стуле.

– Покормишь? – спросил он.

– Моей кровью не наелся?
– не удержалась от колкости я.

Удивительно, но Аскар рассмеялся.

– Это был легкий перекус, нужно что-то посущественней. Взамен отвечу на все твои вопросы.

Я прикинула, есть ли возможность поторговаться, тем более видя довольную морду экайца, хотелось указать ему на дверь. Но информация важней самолюбия, поэтому пошла к холодильнику. Достала яйца, помидоры, сыр и бекон –

будет ему яичница.

– Зачем ты меня укусил? – начала допрос, ставя сковородку на печь.

– Это метка, - послушно ответил мужчина. – У тебя останется шрам в виде двух точек. Так обозначается связь истинных пар.

У меня затряслись руки и внутри все перевернулось. Мерзко так перевернулось. Надо успокоиться и подумать, я еще не все узнала.

– Знаешь, Пасс не виноват в том, что ты такой непостоянный. Зачем его наказывать?

Я услышала, как Аскар со свистом втянул в себя воздух, но старательно изобразила безразличие, продолжая готовку. А он думал, я про наши отношения выспрашивать начну? Он совсем меня не знает.

– Ходас был образцовым офицером целых семь лет, - намеренно пропуская приставку «Рес» все же пояснил мужчина. – Полгода назад он решил завершить службу и не продлил военный контракт. С этого момента пошли мелкие нарушения. Его предупреждали, что не стоит расслабляться, пока не окончена служба, но он не слушал. Уже считал себя свободным. Я отправил его сюда, пытаясь сдержать от самодурства.

Я закрыла блюдо крышкой, оставляя жариться, и повернулась для дальнейшего диалога.

– И что же такого ужасного он совершил?

– Предал доверие. У него были четкие инструкции, на которые он наплевал.

– Это придирка! Он знал, что мы не пара, тем более я сказала о твоем отношении ко мне, - речь получилось эмоциональней, чем я хотела.

– Это с твоей точки зрения. Но скажи, зачем мне офицер, который устраивает свою личную жизнь с тем, кого должен охранять? Прежде всего он проявил неуважение ко мне, как к начальнику, посмев обсуждать меня с тобой.

– Он не…- попыталась возразить я, но Аскар не дал.

– «Великий и ужасный», «ненавидит меня», - припомнил он мои слова. – Ты можешь говорить все, что угодно, для тебя нет правил, поэтому они существуют для них. Чтобы не узнать больше, чем требуется. Ходас знал, что ты болтаешь лишнее, но не остановил, да еще посмел воспользоваться твоим простодушием.

Теперь до меня дошло. И я не могла понять насколько велика моя вина в этой ситуации, поэтому продолжила переживать.

– Что его ждет?

– Лишение наград, достижений, военной пенсии, права на ношение оружия. Если его друг закроет глаза на подобное пятно в послужном списке, то он сможет работать. Но в другую охранную организацию его вряд ли возьмут. А теперь насчет нас…

– Нет никаких нас, Аскар, - поставила я перед ним тарелку с яичницей, - и не будет.

Мои слова на него никак не подействовали. Мужчина взял вилку, кусок хлеба и с аппетитом приступил к еде. Ясно, не воспринимает всерьез. Ему же хуже.

– Руслана, я твоя пара. Никого другого у тебя не будет.

– Поздновато ты спохватился, - устало сказала я, сложив руки на груди.

– Мне понятна твоя обида, - мгновение, и я оказываюсь на коленях экайца. – Я был излишне суров, признаю. Но это пошло тебе на пользу.