Родное сердце
Шрифт:
— Спасайте ребёнка, — решительно заявил Владимир.
— Но… — начал было Владимир.
— Я сказал, спасайте ребёнка! Если эта тварь умрёт, туда ей и дорога! — крикнул на весь кабинет Полонский.
— Мы постараемся спасти обоих. В операционную её, живо, — скомандовал врач.
Медсестрички быстро повезли каталку прочь. Та, что встретила у входа, подала бахилы. Володя вышел в коридор, устало опустился на кушетку и надел их. К нему подошёл Миша, подал документы, и Володя, посидев немного, пошёл оформить нужные бумаги. Подписав все документы, он вышел на лестничную площадку и сел
Это была какая-то карма. Люба, как и Катя, разбилась в аварии. Обе его женщины были беременные в это время. Вот только о жизни Кати он молился, а о Любе не мог. На душе разверзлась чёрная дыра и выплёвывала наружу только одну мысль: «Сдохни тварь, сдохни». Володя сейчас жалел только своего ребёнка и пёкся только о нём, остальное было неважно.
Миша, видя, в каком он состоянии, сам позвонил Балабиным и сообщил новость. Вскоре ещё и Шульц появился. Гельмут рассказал, как всё произошло со слов полиции. Выразил своё сочувствие.
— Как мы и думали, Люба жила в доме своего любовника, о котором я узнал. Сейчас там улики собирают. Если нужно, я готов стать её адвокатом. Хотя, если честно, мне не очень нравится перспектива защищать такую дамочку, — поведал Гельмут.
— Возможно, не придётся. Я сказал врачам, чтобы спасали в первую очередь ребёнка. Люба может не выжить, — хриплым голосом произнёс Володя.
Дальше они сидели молча, каждый думая о своём. Миша предложил сходить в местный кафетерий и выпить кофе.
— Да, но кофе мне нельзя. Чаю слабого я бы выпил, а лучше воды в горле пересохло, — встрепенулся Володя.
— Тогда я сбегаю, куплю в автомате воды. Сиди тут, — друг подскочил с места.
Не успел Миша скрыться из виду, как появились Балабины. Супруги скромно поздоровались, причитая на все лады. Володя даже руку Юрию пожал. Сейчас было не до сантиментов и злости. У людей горе, их дочь может в любой момент умереть. Да, такого ребёнка и врагу не пожелаешь, но они её любят. И Володя своего будет любить, пусть он недоношенный и в первое время потребует затрат на лечение, но это его ребёнок.
Миша вернулся с несколькими бутылками воды, раздал всем и встал рядом. На лестнице была всего одна маленькая кушетка, поэтому ему и Гельмуту места не хватило. Никто не уходил, даже Шульц. Володя был благодарен за его молчаливую поддержку.
— В отделении небольшой вестибюль у операционного блока. Есть где посидеть. Идёмте туда, — нервно произнёс Полонский, вставая, тут же пошатнулся и чуть не упал.
— Держись, — Миша подхватил под руку.
С другого бока поддержал Гельмут, и они пошли внутрь.
— Девушка, ему плохо. У него недавно инфаркт был, — осведомил друг медсестру на посту.
— Давайте в эту палату, она свободна. На любую койку его ложите, — забеспокоилась девушка.
Помощь потребовалась не только ему, у Татьяны тоже поднялось давление. Юрий кое-как держался. Володю и тёщу уложили на соседние кровати, выдали таблетки и оставили отдыхать. Полонский прикрыл глаза. Спать не хотелось, но в голове шумело. Ещё и время тянулось как резиновое. Друзья куда-то ушли. Юрий сидел на кровати жены, тихо всхлипывая.
Володя не мог сказать, сколько прошло времени, но наконец вернулись Миша и Шульц. Они сказали, что операция закончена и скоро доктор подойдёт. Сев на кровати, Полонский с замиранием сердца стал ждать.
Доктор зашёл с уставшим видом и грустным лицом. Он виновато глянул на Володю и озвучил тихо:
— Я сожалею, Владимир Сергеевич, мы сделали всё, что могли. У вашей жены были разрывы внутренних органов и обширное кровотечение. Удалось спасти только ребёнка. У вас девочка, вполне жизнеспособная для такого срока. Мы вызвали врача из отделения роддома. Это в соседнем здании. Её положили в кувез и увезли. Врач говорит, что ребёнок будет жить. Но я должен вам сказать, ваша дочь родилась с синдромом Дауна. У вашей жены нашли алкоголь в крови и, похоже, она часто пила во время беременности. Вы можете отказаться от ребёнка, для этого нужно обратиться в роддом. Девочку передадут в дом малютки, если другая родня не заберёт.
— Я от неё не откажусь. Какая бы ни была, она моя дочь. Спасибо, доктор, — решительно заявил Володя, слыша, как мать Любы бьётся в истерике.
Доктор сказал, что ей вколют успокоительное, и ушёл.
— Вот так, Гельмут. Защищать Любу в суде не придётся. Сколько я тебе ещё должен? — спросил Полонский, вставая с кровати.
— Я больше ничего не возьму, Володя. У тебя сейчас и без меня расходы: лечение дочери, похороны. Крепись, друг. Я поеду. Наверное, махну ближайшим рейсом в Германию. Нужно отойди от всей этой вашей истории. Надеюсь, по плохому поводу мы больше не увидимся. Всем пока.
Шульц обнял Володю, похлопал по спине и ушёл. Миша сказал, что едет к нему, потому что не хочет оставлять одного.
— Похороны мы возьмём на себя. Позвоним. Езжай домой, Вова, — всхлипывая, промямлил Юрий.
Володя понурил голову и пошёл на выход. Это он пожелал Любе смерти, но пусть его жарят черти в аду, он ни о чём не жалеет.
Глава 84
В роддом Володя попал только на следующий день после смерти жены. Он хотел узнать о состоянии дочери не по телефону, а лично от врачей. В детское отделение его не пустили. Да и вообще дальше маленького холла на первом этаже заходить было нельзя. Тут принимали передачи для рожениц. Володя сел на один из железных стульев, стоявших у стены, и к нему вышла женщина в белом халате. Её волосы были уложены под шапочку, а лицо закрывала маска.
— Здравствуйте. Я детский врач Виноградова Елена Николаевна. Я так понимаю, вы отец не доношенной девочки Полонской, — произнесла врач скрипучим голосом.
— Здравствуйте. Да, я Владимир Сергеевич Полонский. Пусть будет дочка Ольгой. Должно же у неё быть имя? Как она?
— Я думала, будет хуже. Её вчера привезли к нам из хирургии, и она вполне здорова, насколько это возможно на таком сроке. Да, девочка с проблемами, но, к удивлению, весит два килограмма двести грамм. Двадцатилетний опыт в педиатрии позволяет мне предположить, что в случае рождения в срок девочка родилась бы с весом больше трёх килограмм. Кроме синдрома Дауна, у неё, к счастью, нет сопутствующих заболеваний. Думаю, через две недели мы её выпишем домой. Я дам вам рекомендации по уходу и кормлению.