Родной ребенок. Такие разные братья
Шрифт:
— Постараюсь! — в тон ему ответил Ананд, не придумав ничего другого. Он знал, что дядя с нетерпением ждет внука, и ему было не совсем ловко говорить об этом в присутствии супруги.
— Ананд! Дай, пожалуйста, трубку Деваки.
Она взяла трубку и плотно прижала ее к уху.
— Я слушаю вас, дядя! — радостно сказала она.
— Какой у тебя певучий голос, Деваки! — донеслось с другого конца провода. — Ну как тебе твой муж? Еще не разонравился? А? Алло!
На мгновение Деваки опешила от такого прямого вопроса, хотя и сказанного
— Наоборот! Нравится еще больше! — наконец выпалила она и осталась довольна своим ответом.
Джавару он, видимо, тоже понравился. В трубке раздался гомерический хохот.
— Деваки! Я желаю вам счастья! Будьте с Анандом всегда здоровы и красивы! Все! До свидания! Звоните еще! Обещаешь?
— Да, конечно, обязательно! — почти что прокричала Деваки. — До свидания. Спасибо вам за все!
— Алло, Деваки, не клади трубку! — беспокойно воскликнул Джавар.
— Да, да, дядя, я слушаю!
— Передай, пожалуйста трубку своему горячо любимому супругу.
Деваки еще раз попрощалась с Джаваром и с раскрасневшимся, довольным лицом передала трубку Ананду.
— Слушаю вас внимательно, дядя!
— Мне звонил Раджа. Все в порядке. Ты не думай о работе! Да! Зайди обязательно к Али Шаху, ладно? Твой Раджа сказал: пусть Ананд путешествует, сколько хочет, хоть еще один медовый месяц! — в трубке раздался оглушительный смех дяди.
— Это было бы очень неплохо, дядя! Но, я думаю, не хватит меда! — образно ответил племянник.
— Да! Молодец, правильно! Все хорошо в меру! Когда слишком сладко, может стать горько. Ну, все! Поклон тебе и нижайший Деваки! До свидания!
Ананд положил трубку, в которой раздались отрывистые гудки, на рычаг аппарата.
— Отлично! Наконец-то поговорили с дядей. Если бы я не позвонил, он бы обиделся, я его знаю…
Едва солнце вышло из-за гор и залило Кашмирскую долину своим благодатным светом, Деваки и Ананд поднялись с постели.
Некоторые туристы и отдыхающие целыми семьями уже отчаливали на шикхарах. Было шумно, весело и празднично. Шутки, смех, плеск воды, покрикивание владельцев шикхар. Новоиндийские языки, английский, французский, немецкий, китайский, японский — каких только языков не услышит здесь ухо, понимающее толк в них.
«Прекрасное настроение приходило само по себе, по одной и очень важной и основательной причине: праздник плоти и духа человека, как частицы природы, с необычайной жизненной силой соединяется со всей природой, созданной Богом и по Его внушению — человеком», — думал Ананд, надевая легкую светло-голубую тенниску. Деваки надела легкое платье и минимум украшений. Косу она уложила на затылке в три ниспадающие гирлянды, украсив их серебряными филигранной работы подвесками.
На веранду подали чай, заказанный Анандом еще с вечера.
Быстро позавтракав, путешественники шагнули с помоста своего номера в стоявшую на приколе лодку-шикхару. Поздоровавшись с водителем, Ананд попросил:
— Будьте любезны, к Чашма Шахи!
— С удовольствием, господин! Приятного вам и вашей супруге путешествия! Отчаливаем!
Лодка плавно пошла вдоль живописного берега к небольшому саду Чашма Шахи, что означает Королевская струя.
Молодая чета, осмотрев чудесный сад, долго гуляла по ботаническому саду имени Джавахарлала Неру, который разбит здесь же, у подножия Чашма-Шахи.
Деваки зачерпнула серебряной кружечкой из родника и отпила немного вкусной ледяной воды.
— Эта вода чудодейственна, лучше не найдете! — сказал ей мужчина лет сорока с приятным лицом и густыми усами.
Деваки зачерпнула еще и подала кружку мужу. Выпив воды из источника, они долго гуляли, пили соки, ели мороженое.
— Мы побывали во всех садах, да, Ананд? — весело спросила Деваки.
— Еще бы! Быть в лучшем месте земного шара и не осмотреть все, не насладиться, не впитать в себя — это великий грех, Деваки, — поддерживая жену под руку, ответил Ананд.
Сады террасами спускаются со склонов гор к озеру. С террасы на террасу по белому мрамору каскадами падает вода; ее потоки пробегают через ажурные павильоны, где когда-то отдыхали обитательницы императорских гаремов. В садах — вековые платаны, каштаны, ореховые деревья. Пышные цветы обрамляют дорожки и фонтаны…
Ананд и Деваки целыми днями, проплывая на лодке по тихим протокам, соединяющим озера в единую систему, любовались незабываемыми пейзажами.
Поднимались они и в горы: дорога вела их лесом, могучим и густым, все вверх и вверх. Оглянешься — внизу виден Сринагар, кусочек дороги, а на ней — караван носильщиков, как цепочка муравьев, склоны, отроги, скалы, облака, в которых увязли деревья.
Однажды они отправились в Гульмарг, за пятьдесят километров от Сринагара. Города связывает прекрасное шоссе, вдоль которого стеной стоят пирамидальные тополя. В красном сосновом лесу лежал снег.
— Боже мой! Как удивительно! Я даже не верю, что мы находимся в Индии! Ананд, смотри, снег! — по-детски удивлялась Деваки. В эти минуты она была очень хороша. Ананд с трудом отрывал от нее взгляд. Но вот в ложбинке открылся Гульмарг, окруженный со всех сторон холмами, поросшими сосновым лесом. Картина была великолепная.
— Ни в сказке сказать, ни пером описать! Это надо видеть, это надо созерцать и молчать… — тихо сказал Ананд жене.
Она кивнула ему, не отводя глаза от раскинувшейся перед ними картины. Пологие склоны, покрытые белоснежным одеялом, искрились и сияли на солнце. В долине были разбросаны редкие гостиницы красивой архитектуры, ярко окрашенные коттеджи. С гор неслись санки и лыжники, которые время от времени падали. Раздавался их смех. Рядом, на катке, под веселую музыку на коньках скользили пары. У Деваки в буквальном смысле этого слова захватило дух. Ананд тоже был поражен. Здесь он был впервые.