Родня. Пересохшее русло
Шрифт:
– Это что у тебя? – спросил Тимур, открывая бутылку и наливая пиво себе и девушке.
Трояк был в глухой завязке, так как был очень падок на «спиритус вини», и если выпивал, то уходил в крутое пике, заканчивающееся капельницей, и семейным скандалом, вплоть до развода. Но Трояк – парень с выдумкой. Технично пересел с алкоголя на траву. Девушка тоже не отказалась от «дымка» и, пока Тимур пил пиво, они раскурили свое зелье. Ну, а потом, как водится: тупой юмор, шутки, хохот и жажда. Трояк, нисколько уже не стесняясь, прихватывал Зулю за грудь, залезал к ней под майку и целовал в уши. Он и раньше-то пуританством
– «Индеец». Псих, а ты не боишься, что после такого разговора у тебя с Глебусом проблемы будут? Он ведь уволит тебя, нахера ему такой свидетель как ты, в офисе? Или еще хуже, Кане позвонит, а тот со своими лысыми приедет. Не боишься?
– Не боюсь. Да и не станет он звонить: дела семейные, лысые тут не по понятиям.
– Смотри. Он же самбист и бандитствовал в 90-е. Сам же в курсе.
– Да я не этого всего опасаюсь. Я думаю, что в итоге они помирятся, а я крайним буду.
– Именно. И-мен-но, Псих. Вот так все и будет.., железобетонно. Ты подумай крепко. Эти две гусыни тебя разводят, а ты как бык с кольцом в носу. Рина не вмешался, а он ведь ее братец р'oдный. – Тимур внимательно посмотрел на Трояка и спросил:
– Троячок, а об этом тебе тоже Дамик сказал?
– Ну, ясен перец. Он так и сказал, что типа, "нахера мне эти веревки, если Рина за родную сестру не вписывается, то почему я должен?" Типа, "работаю и работаю.., а их личный «вертяк», пусть сами и разгребают".
– Не знаю я уже, сам не хочу, но боюсь Райку совсем тряханет. И что потом? Делать вид, что ничего не произошло? Не могу я так…
– Да эти кобры еще те артистки, такую «залипуху» тебе раскрасят, потом купаться не ходи. Они сейчас – так, а завтра – сяк. Я тебе по-кентовски, настоятельно, рекомендую – отпрыгни.
Тимур отхлебнул пива и уставился стеклянными глазами на облака в краснеющем от заката небе. Барышня тем временем вышла из туалета, и в ванной раздался плеск воды.
– Псих, давай я ей в ванной присажу по-быстрому. А? Некогда уже ехать по отелям и квартирам мотаться, меня Лизка дома ждет. Слышь? – толкнул друга кулаком в колено Трояк.
– Да не глухой. – раздраженно ответил Тимур и тут зазвонил телефон. Он взял трубку и услышал голос главного бухгалтера их предприятия – Надежды.
– Привет, Тима. Как дела?
– Хай. Мой самый любимый вопрос…тебе как, от сахара в крови, до реакции оседания эритроцитов? – с нескрываемым раздражением ответил Тимур. Он не любил эту девушку. Относился, как положено в офисе относиться к сотрудникам, но всегда знал, что от нее могу быть проблемы самого разнообразного характера. Однако ведь и на войне страны-антагонисты объединяются против общего агрессора. Трояк подскочил к Зуле, ущипнул ее за интимное место и Зуля громко, но весело вскрикнула.
– Я тебя отвлекаю, ты не один? – уточнила Надежда, услышав голоса.
– Ну, у меня люди. Ты что-то хотела?
– Извини. Мне надо с тобой серьезно поговорить, но раз у тебя люди, давай хотя бы по телефону. Тема щекотливая – сказала бухгалтерша и Тимур понял о чем пойдет речь.
– Ок. Я счас на лоджию выйду. – ответил он и увидел как хитрый Трояк показывал руками, мол, «ты давай туда, а мы сюда – в ванную». Тимур махнул рукой от безысходности и последним действием поднял указательный палец вверх, тем самым показывая: «И чтобы тихо там!!» Трояк показал обеими руками «ОК» и парочка, хохоча, скрылась. «Везет людям – никаких условностей». – подумал гостеприимный хозяин.
– Ну? – Тимур подготовился слушать длинную нудную речь.
– Тима, надо что-то делать, так дальше продолжаться не может – взволнованным голосом произнесла Надежда – ты меня понимаешь?
– Надя, а давай без таинственных фраз.
– Ну, я про эту, про Марину – пояснила Надежда и потом произнесла пространный монолог, в котором указала, как «эта» влияет негативно на Глеба, какой он стал нервный, странный, как он постоянно пропадает в Москве, как он купил ей квартиру на проспекте Мира, машину и всё такое прочее, как он забросил все дела, как она уже лезет в бизнес, на склад, в бухгалтерию, как она разрушает семью, что она, очевидно, его опоила, заговор на него сделала, что надо поговорить с Глебом и уберечь его бедненького от этой змеюки огнедышащей.
– А почему ты сама с ним не поговоришь? Какие однако, у тебя познания в его личной жизни. Уже и квартиру он ей взял, а я и не знал про это все – это серьезно. Ну, правильно, не тут же, не в Костанае ей квартиру брать.
– Да он меня и слушать не станет, еще не дай Бог подумает что-нибудь не то, – взволновалась бухгалтерша, – а ты – исполнительный директор, брат его жены, тебя он послушает.
– Ты бы лучше раньше переживала о своем реноме, когда его крестным отцом своего пацана сделала? Вам всем от него что-то нужно, а потом вы начинаете бороться между собой как в серпентарии. – не особо скупясь на выражения, возмущался Тимур. И было за что.
– Ну что мы сейчас об этом? Надо бизнес спасать. Поговори пожалуйста. Я знаю, ты его не боишься, а остальные боятся. Он, кстати, тебя за это уважает. – настаивала девушка.
– А ты когда на меня ему стучала, тоже помнила о том, что я его не боюсь? И что из-за тебя мы с ним в Алма-Ата, в кабаке, чуть не подрались по пьяни, тоже не в курсе?
– Никогда я ему не стучала на тебя, о чем ты? Может кто другой, но только не я… Я ж тебя уважаю и люблю по-своему, после смерти Толика ты мне столько помогал, я тебе так благодарна. – не унималась Надежда.
– Ладно. Проехали! – нисколько не сомневаясь в лживости сказанного, отрезал Тимур. – И как ты себе это представляешь?
– Ой, я не знаю. Но ты же можешь найти нужные слова.
– Что бы вы без меня делали?
– Поговоришь? Ой, спасибо тебе, Тимочка. Я так хочу, чтобы у нас все по-прежнему было. Я с Раей разговаривала, она сказала, что ты им тоже обещал поговорить.
– Твою мать, ну ничего нельзя сделать, чтобы весь наш колхоз не узнал обо всём через 15 минут. Буквально. Ты уже и с ней перетерла? Ему тоже потом пойдешь, доложишь о нашем разговоре?