Родные люди (почти библейская история)

Андреева Ольга Юрьевна

– А то, что я пообещал ей 350 тысяч – единым духом выпалил он.

– Антоон! – тихо проговорила Аня. – Ты в своем уме? Ведь эти деньги –все, что у нас с тобой есть. А как же квартира?

– Ну, ведь нас с тобой и с этой никто не гонит . Кроме того, есть еще моя работа и хорошая зарплата...– нервно улыбнулся Тоха, стараясь избежать грозы. Не получалось.

– И что? Нет, подожди секунду! – Аня начала закипать и теперь трясла на руках Янку не столько для успокоения ребенка, сколько для того, чтобы успокоиться самой. – То есть ты хочешь сказать, что отдашь все наши деньги людям, которые только номинально были твоими родителями, а на деле, и вовсе чужие дядя с тетей, так? – повысила голос она.

–

Почему? Они были и остаются самыми настоящими родителями – Тоха едва ли до конца верил сам в свои слова, но верить очень хотелось.

– Хочешь сказать, что настоящие родители сначала рожают себе няньку, прислугу и сиделку в одном лице, а потом, лет так через 6 настоящего ребенка? – понесло Аню. – Ты считаешь, что это нормально, когда мать бросает собственного сына, которому нет и полугода, и едет вслед за мужем черте куда? Это нормально, когда о собственном ребенке люди не вспоминают три года, и это лучшее, что они смогли для него сделать?! А потом вдруг резко вспоминают о нем именно тогда, когда им по зарез нужны деньги?

– Но...

– Нет, у тебя, Тошенька, родителей. Нет, и никогда не было! – Аня окончательно вышла из себя и уже не соображала, что говорит. Это-не родители... Таких надо лишать родительских прав и всякой помощи! Лучше уж как я –быть сиротой, но с нормальным детством, чем , как ты...

– Замолчи, дура!! – вдруг рявкнул он и что есть силы отшвырнул ногой подвернувшийся не вовремя стул. Тот с грохотом отлетел к стене, заставив Янку разреветься от испуга. Заплакала и Аня. – Было у меня детство, не было... Твое какое дело? Деньги мои, и я решил отдать их родителям. Точка! – с этими словами он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью и оставив потрясенную Аню с орущим от страха ребенком на руках.

31

Дневник Ани

04.11.2011

Сейчас почти час ночи. Я только что уложила Яночку спать. Бедный ребенок! Она сегодня заходилась в истерике весь вечер после ухода Антона. Испугалась. И я тоже... Таким страшным я увидела мужа впервые. А самое ужасное, что теперь я его боюсь. Тот человек, которого я увидела сегодня с искаженным от бешенства лицом и страшными глазами-не мой муж. Не тот, за кого я выходила, не тот, кого люблю... И тем не менее, мой Тоха и этот-чужой и незнакомый, злой Антон-это ведь один и тот же человек. Господи, никогда не могла подумать, что буду бояться Тошку. Я думала сегодня он меня ударит... И за что? Я, ведь, по сути, ему сказала только правду. Разве ж его родителей можно назвать любящими? Отнюдь. Пожалуй что, любящими себя, любящими Пашку, деньги, наконец... Да все, что угодно, только не старшего сына, которого, похоже, просто используют. А он, дурак, и душу продать готов. И самое обидное, что ...мнит (размыто), что есть у него теперь и жена, и ребенок... Господи, такое ощущение, что меня предали. И ради кого? Если б просто влюбился в другую, мне бы было не так больно. Но ведь ради "родителей", которым он никогда не был нужен.

А то, что все это время поддерживали его только мы с Ларисой Ивановной, и то, что не нужен он был никому, кроме нас как-то сразу позабылось... Выходит, все это время я ему была дорога только как "замена мамочки"? Просто ... (размыто), кому он небезразличен, пока о нем не вспомнила родная семья. А Яночка, выходит, тоже -издержки процесса? Нет, я так не смогу. Не смогу его снова увидеть без страха и обиды. А, ведь, ему, похоже, все равно. Вот уже час ночи, а Антон так и не вернулся. Наверняка сейчас у родителей обретается. Ну и пусть. А я - я уеду к бабушке в деревню, и поживу пока там. На первое время моих декретных хватит, а подрастет Яна - вернусь в Энск, выйду на работу, сниму комнатушку в коммуналке и будем мы с ней жить одни. И никто больше не будет нам нужен. Даже алиментов с него требовать не буду, пусть лучше лишний раз своим ненаглядным родителям поможет. Они ж бедненькие... Решено! Иду собирать вещи и завтра же с утра-уезжаем с Яночкой в Заречное.

Тоха бродил

по Энску, бездумно глядя перед собой. Впервые за три года возникло безумное желание напиться, да нет, надраться просто... Так, чтобы до поросячьего визга. Не думать, не вспоминать... Анины слова о том, что лучше уж сиротой, чем так, как он, никак не шли из головы и жгли, словно каленым железом. И это в тот самый момент, когда все начало, вроде бы, налаживаться... Когда мать, наконец-то признала, что Тоха им тоже важен и нужен, пусть и только за тем, чтобы помочь материально. Ну отдал бы он родителям деньги. Так, ведь, с возвратом... И кто знает, может быть после этого они бы все-таки оттаяли? Но нет же! Анька устроила по этому поводу целый скандал. Странно. Ведь до этого понимала его и его нужды, как никто другой. А тут, будто подменили его жену. Тоха увидел перед собой чужую девчонку, которая элементарно приревновала его к собственной матери и пожалела денег, которые он сам же и заработал! Да еще слова-то какие жестокие нашла... "Нет, у тебя, Тошенька, родителей. Нет, и никогда не было!" Ведь знала, знала же, как ему будет больно это слышать, и все равно... Ну почему ему все и всегда достается так сложно? Если есть жена и дочь, нет родителей. Есть родители-и жену словно подменили.

Тоха, плохо соображая, что делает, опустился на какую-то скамью и схватился за голову, которая, казалось, вот-вот лопнет. Нет, он и сам понимал, что сильно перегнул палку сегодня. Испугал ребенка, да и Аня, похоже, невесть что подумала себе. Перед глазами вдруг всплыло, как она стояла, обнимая Яночку и вжимая голову в плечи, словно думала, что ее вот-вот побьют... Тут же где-то в мозгу въедливой пиявкой зашевелилась совестливая мысль о том, что вовсе не стоило так с женой. Что надо было спокойнее...

Но спокойнее не получилось. Своими словами Аня растравила, сама того не понимая, всю его душу. Он, ведь, и сам прекрасно осознавал, что все то, что она сегодня высказала, не просто обида или каприз. Все это, по сути, было правдой. Пусть и слишком резко прозвучавшей. Но вот зачем было ему лишний раз об этом напоминать? Ведь до того, как Тоха зашел домой, ему почти удалось убедить себя, что родители, действительно, начали осознавать, что он-тоже их сын. Причем сын, которым можно гордиться. А тут... Нет, ему непременно нужно сегодня напиться, благо отпросился вчера на работе на целый день. Так что искать его из офиса вряд ли будут...

Тоха, наконец, огляделся и осознал, что оказался рядом с «Островом сокровищ». Он усмехнулся. Значит все-таки судьба ему сегодня напиться. Не долго думая, он зашел внутрь, подсел к барной стойке и заказал себе текилы.

Следующие три часа Антон заливал свое горе. Однако легче не становилось. В какой-то момент Антоха ощутил, что проваливается в темноту. Очнулся он от того, что кто-то довольно сильно тряс его за плечо. Антон, с трудом открыв глаза, увидел над собой официантку, которая объявила ему, что уже 5 утра и заведение закрывается. Кое-как придя в себя, он попросил счет, расплатился и неверным шагом вышел на улицу. Морозный воздух ноябрьского утра остудил его разгоряченную голову, раскалывавшуюся от боли, и сознание немного прояснилось. Тоха растерянно потер лоб, соображая, что ему теперь делать. Идти домой в таком состоянии он не собирался. Не хватало, чтобы Аня стала испытывать к нему еще и отвращение. Да и посмотреть ей в глаза после всего случившегося он боялся. А, самое главное, никак не мог подобрать слов, чтобы объяснить свое поведение. В сбивчивый лепет о том, что он так надеялся быть нужным родителям, а она не хочет его поддержать, и потому он внезапно сорвался, звучали слабым оправданием. Подумав еще с минуту, он набрал номер Макса. Тот долго не отвечал, и Тоха уже хотел было положить трубку, как наконец услышал заспанный голос друга

– Алло, Тох, какого... у тебя там случилось? Ты чего звонишь такую рань?

– Прости, Макс, ты один? Тут такое дело... Можно я у тебя часов до 10 перекантуюсь, а?
– Тохе было жутко неудобно, но по всем раскладам получалось, что остаток ночи он может провести только у Макса, либо на улице. Причем последний вариант его никак не устраивал.

– Один я, подгребай ко мне - ответил Макс и отключился. Хорошо все-таки, что у друга была привычка не задавать лишних вопросов...