Родоначальник
Шрифт:
— А отчего вы не захотели поделиться секретом с нашим флотом?
— Хотел провести испытания в реальных условиях.
— Вы намереваетесь только испытать новое оружие, но демонтируете всё ракетное вооружение. Как-то не похоже на испытание.
— Хорошо, — пожал я плечами, — я с самого начала верил в свои расчёты. Но доказывать что-либо господам адмиралам из военно-воздушного ведомства я не собираюсь. Очень хочется получить мои пушки? Что же, я предоставлю документацию, опытный образец и сотню снарядов. Пусть тискают, вертят,
— Вы не готовы отстаивать своё детище, но от лицензионных отчислений не откажетесь. Не такова ли была ваша позиция и по пулемётам?
— Именно. И она полностью себя оправдала. Как сработает и в этот раз.
— И когда вы сможете передать обещанное?
— Сегодня же отдам своему поверенному соответствующие распоряжения по получению привилегий и представлению опытного образца приёмной комиссии.
— То есть, вы не сомневались, что к вам обратятся и заранее подготовились?
— Разумеется я в этом не сомневался. Эти пушки не перевернут тактику ведения воздушного боя, но всё же внесут в неё существенные изменения. Неужели вы полагаете, что я этого не понимал? И, да, поверьте, лицензия казне обойдётся недёшево.
— Это уж как водится. Вы имеете славу человека который не упустит свою выгоду.
Покинув жандармское управление я направился прямиком в трактир, где мы договорились встретиться с Настей. Пока ожидал её, связался с Митрофановым и отдал все необходимые распоряжения. Благо нужный человек у него уже имелся, именно он представлял мой пулемёт. Не вижу проблем в том, что теперь это безоткатное орудие.
— Привет. Давно ждёшь? — спросила Настя опускаясь напротив меня.
— Не очень. Но думаю, что заказ уже готов.
Я встретился взглядом с половым и тот коротко кивнув, поспешил на кухню, а вскоре появился с разносом заставленным моим заказом.
— Как всё прошло в управе?
— За «Изворотливого» мы получим миллион триста.
— Отличная цена, — удовлетворённо кивнув и придвигая к себе тарелку с мясными щами, произнесла она.
И правда отличная. Тем более, если учесть, что парни не имели права на долю в добыче. Они состояли у меня на службе, получали жалование и полагающиеся боевые. Должен заметить, что они у меня куда выше, чем у кого-либо другого. Впрочем, премиальные экипаж конечно же получит, в зависимости от личного вклада.
— И это не всё, — так же подступаясь к первому, многозначительно хмыкнул я.
— Ого. Да у тебя прямо насыщенная первая половина дня.
— Меня вызвал к себе начальник жандармского управления… — я сделал паузу и добавил. — По поводу пушек.
— Значит всё сработало именно так, как ты и рассчитывал?
— К чему ломиться в дверь, толкаться плечами и доказывать, что ты не дурак, если это удовольствие можно предоставить другим. Опять же, я хочу получить максимум выгоды. Пока суд да дело, мы сумеем захватить ещё пару тройку корсаров, и значительно пополнить нашу мошну. Ты ведь помнишь, что нам нужно очень много денег.
— Твою мошну, Горин, и это тебе нужно очень много денег. Я заключила с тобой договор и получаю жалование, — ткнув в мою сторону ложкой, поправила меня Настя.
— Это уже не смешно. Ответь уже согласием и поставим в этом вопросе точку.
— Я всё ещё думаю, — покачала головой она, и вновь вернулась к прерванной теме. — И сколько у тебя есть времени?
— Думаю производство пушек и боеприпасов наладят уже к весне будущего года. В это же время я начну получать лицензионные отчисления.
Закончив с обедом, мы вышли из трактира и хотели было направиться к автомобилям, как я приметил Василису и Бивня. Вообще-то ничего удивительного. Они часто бывали вместе, как одни, так и в компании других пилотов. Но тут один нюанс. Они только что вышли из гостиницы.
— Ты подумал о том же, о чём и я? — дёрнув меня за рукав, спросила Настя.
— А ты думаешь они ходили туда, чтобы полюбоваться достопримечательностями, — делая знак телохранителям оставаться на месте и направляясь в их сторону, произнёс я.
— Федя не надо, — попыталась она остановить меня.
— Ага. Щаз-з-з, — возразил я. — Василиса Семёновна, Борис Степанович, какая неожиданная встреча, — окликнул я их.
Есть! Ни разу я ещё не наблюдал настолько смущённую Василису, не говоря уже о Бивне, которому подобное, казалось, вообще не свойственно.
— Не вижу ничего неожиданного, город не столь уж и велик, — нашёлся с ответом Бивень.
— Ну да. И гостиниц тут предостаточно.
— А что вас так удивляет, Фёдор Максимович? — теперь уже взяла себя в руки и Ларионова.
— Признаться от тебя, Василиса, я такого не ожидал.
— С чего бы?
— Да так, ни с чего.
— А вот недомолвок не надо, Лютый, — покачав головой, произнёс Бивень. — Я имею серьёзные намерения в отношении Василисы Семёновны, а потому хотел бы ясности.
— Кхм. Оно действительно того не стоит, — понимая, что совершил глупость, смутился я.
Ну вот какого хрена! Ну шли они и шли бы себе. Ведь Настя пыталась меня остановить. Но не-ет, захотелось поддеть. А вот теперь чувствую неловкость. Господи, и ведь не юнец какой, за плечами солидный жизненный опыт. Мда. Что ни разу не мешает порой совершать глупости.
— Лютый, сказал А говори и Б, — вновь потребовал Бивень.
— Ну… Признаться я думал, что Василису мужчины не интересуют.
— С чего такие выводы! — покраснев, возмутилась Ларионова.
— Я ни разу не видел, чтобы ты к ним проявляла интерес, а ещё Мария…
— Федя, ты дурак? — опешив, спросила она.
— Похоже ему сегодня напекло голову, — едва сдерживая смех, поддержала её Настя.
— Похоже, что не сегодня, а давно и крепко, — покачала головой Ларионова.
— Согласна, тяжёлый случай, — глубокомысленно произнесла Бирюкова.