Родословные
Шрифт:
– Не сопротивляйся! – сквозь жуткий пронзительный звон в ушах он еле разобрал ее голос, а после, рухнул на холодный пол, опершись на ладони.
Дышать вновь стало труднее, что-то подходило к горлу и стремительно пыталось вырваться наружу. С каждой секундой рвотные позывы становились сильнее, мышцы живота беспорядочно сокращались. Гавриил, сжав ладони, закашлял, будто человек, долго болевший туберкулезом, отхаркивая мокроту, а после, темную массу – смолу, скопившуюся в его легких за долгое время курения. Задыхаясь от тягучей смолы, проходящей по горлу, он почувствовал, как свело его челюсть. Десна резало пронзающей болью, что-то изнутри выдавливало коренные зубы, они медленно
Вместе с усиливающимся криком, из окровавленных десен, показались заостренные клыки, крупные, вдвое больше человеческих. Вслед за ними, начали прорезаться передние зубы, они казались меньше и были не такими острыми. Нижние зубы прорезались беспорядочно, а нижние клыки, несколько вогнутые внутрь, показались последними. И только Гавриил подумал, что все закончилось, как тут же почувствовал боли в спине. Каждый спинной позвонок его искривленной спины ломался и хрустом выстраивался вновь, выпрямляя спину. Гавриил прогнулся от боли, истязающей его тело. А последнее, что он успел почувствовать – резкая боль в колене, будто бы ногу переломали. Эту внезапную боль Гавриилу вынести не удалось, и он потерял сознание.
С трудом приоткрыв глаза, Гавриил постепенно осознавал, что все еще находится в клетке. Он, с неожиданной для себя легкостью, поднялся с пола и выпрямился.
Что-то изменилось. Гавриил поначалу не сообразил, но увидев все еще стоящую по ту сторону решетки Лидию, отметил – она стала ниже ростом, а сразу после, понял – дело не в Лидии, а в нем самом. Он стал немного выше, во всяком случае, ему так казалось. И пока шел к решетке, никак не мог привыкнуть к странному ощущению своей походки. Нога, по какой-то причине, больше не хромала, а спина не была сутуло согнутой. Да и все тело, целиком, вело себя как-то иначе – его будто заменили на другое – эластичное, гибкое и одновременно крайне прочное. Гавриил шел ровно, с осанкой победителя.
На этом его открытия не закончились. Подойдя к Лидии почти в упор, взглянув на ее лицо, он неожиданно для себя увидел, как дышат поры ее кожи. Зрелище оказалось не очень приятным, и он моментально отвел взгляд в сторону, в темноту, из которой показалась огромная фигура Клима.
Подойдя ближе, великан безмолвно и без особого труда отогнул внушительной толщины прут решетки. По-видимому, это был единственный способ выбраться из клетки, а может, Великан был настолько глуп, что не знал о существовании дверей. Об этом можно было гадать бесконечно долго. Как бы там ни было, после того, как Гавриил с легкостью протиснулся меж прутьев, Клим вновь с легкостью вогнул решетку в прежнее положение.
Лидия вперила взгляд в великана, пытаясь выяснить цель его появления и на удивление, удалось ей это достаточно быстро.
– Нас уже ждут, – неспешно проговорила она, посмотрев на Гавриила, – Пойдем.
ГЛАВА 4
Клим долгое время вел Гавриила по каким-то узким, казалось бесконечным тоннелям, стены которых были выложены серым камнем, придававшим этим лабиринтам вид мрачного и холодного склепа. Только маленькие лампочки, установленные по обеим сторонам стены, освещали путь, хотя за огромной спиной Клима Гавриил не видел того, что находилось впереди. Обратив внимание на массивную спину великана, Гавриил обнаружил красовавшийся на его уродливом плаще рисунок птицы, гордо расправившую свои крылья. Рисунок, скорее походивший на татуировку,
Человек, попавший сюда впервые, непременно бы заблудился: узкие множественные проходы и ответвления, но безмолвный великан, едва помещавшийся в эти стены, точно знал куда идти. Об этом говорили не только его непривычно быстрые и уверенные шаги, но и полное спокойствие Лидии, с трудом поспевающей за ними, ввиду своего возраста. И пока Клим вел их меж тусклых ламп нескончаемых лабиринтов, Гавриил пытался свыкнуться с дискомфортом во рту. Его "новые" зубы дико мешали. Он то и дело разминал челюсть, широко открывая и закрывая рот, а проведя языком по правому клыку, тут же порезал его. Зубы оказались на удивление острыми.
Запутанным тоннелям, казалось, не было конца, пока Клим вдруг не уперся в стену. Сложилось впечатление, что стена возникла из ниоткуда прямо перед ними. Гавриил хотел было пошутить над великаном, но рассудок, здравый смысл и инстинкт самосохранения восторжествовали как никогда кстати.
Клим, толком не осмотрев стену, машинально поднес и надавил своей массивной ладонью на одну из каменных плит. Стена тут же содрогнулась и медленно, дребезжа, осыпаясь песком, опустилась вниз. По всей видимости, пользовались ею не столь часто. Пройдя немного вглубь, Клим вновь уткнулся в стену, на этот раз металлическую на вид весьма прочную, и едва он подошел ближе, как стена эта беззвучно разъехалась в разные стороны.
Разъехавшиеся части стены вели в еще одну небольшую комнату, и, только войдя внутрь, Гавриил понял, что оказался в лифте. Своим огромным пальцем Клим, несколько раз, безуспешно пытался нажать на небольшую треугольной формы кнопку "Вверх" и вроде бы невозможность заставить лифт, наконец, отправиться постепенно ввергала великана в едва отличимое чувство гнева.
– А чем ты ткнул, когда спускался? – ехидно поинтересовался Гавриил, выглядывая из-за спины великана, но тот, впрочем, как и всегда, оставался немым, как могила.
Лифт не трогался до тех пор, пока Лидия не приложила к кнопке свой аккуратненький, тоненький пальчик. Двери беззвучно и плавно закрылись, а лифт, наконец, стремительно начал подниматься. И как не напрягал Гавриил все свои чувства, услышать звуки работающего лифта ему не удавалось. Его окружала абсолютная тишина, и лишь размеренное дыхание и сердцебиение Лидии вносили в эту тишину приятную слуху мелодию, источавшую жизнь. Он настолько увлекся ее мелодией, что совершенно не заметил полного отсутствия собственной. У себя и у безмолвного Клима.
Характерный звук, прозвучавший в металлической комнате, свидетельствовал о том, что лифт остановился и достиг нужного этажа. Двери плавно разъехались, перед ними вновь раскинулись просторные и мрачные покои Виктора. Переступив порог лифта, Гавриил собрался было направиться к Виктору, однако Клим, вытянувший свою руку точно шлагбаум, преградил путь, давая понять – время еще не пришло.
Сам Виктор стоял подле темной стены и, разговаривая с неясным, поблескивающим в темноте стены силуэтом казался совсем крохотным. По какой-то причине, Гавриилу не удалось расслышать, о чем именно Виктор говорил с силуэтом, да это было уже не столь важно, теперь, когда Гавриилу открылась тайна стены и ее истинное предназначение. Стена оказалась своего рода экраном и довольно большим, по какой-то причине, не показывавшим четкого изображения, а возможно и целенаправленно искажавшим его.