Родовое проклятие
Шрифт:
– Джон, взгляни-ка, – махнула она рукой. – Похоже, там человек.
– Человек? Здесь? – Джон бросил взгляд на край моста. – Быть не может.
Они практически поравнялись с объектом, и Клэр отчетливо разглядела, как в воздух взметнулась покрытая снегом рука – взметнулась и снова упала вниз.
– Бог ты мой, это и правда человек, – Джон затормозил посреди дороги.
Это была женщина. Со своего места Клэр ясно видела длинные, припорошенные снегом волосы. Бездомная? Безумная? Или просто незадачливая особа, у которой кончился бензин?
– Она по ту сторону ограды, – заметил Джон.
– Ты же не думаешь, что она собирается совершить какую-нибудь глупость? – Наклонившись, Клэр всмотрелась в очертания фигуры. – Может, ей просто нравится приходить сюда в снегопад? Где еще увидишь такую красоту, как не на мосту?
Джон глянул на жену с изрядной долей скептицизма. С тем же успехом он мог назвать ее Поллианной, как это частенько делала Сьюзан.
– Пойду взгляну, – Клэр распахнула дверцу и выбралась из машины. Ноги сразу же утонули в снегу.
– Поосторожнее там, – сказал Джон.
Ветер на этой высоте задувал с невероятной силой. Он яростно хлестал Клэр по лицу, осыпая ее пригоршнями снега.
Подойдя к краю моста, Клэр увидела, что на женщине только легкая, покрытая снежной наледью куртка. Ни шапки, ни перчаток. Сколько она уже стоит тут? Волосы у незнакомки были густо припорошены снегом. Неужели она совсем не чувствует холода?
Женщина стояла на самом краю, безучастно глядя в черную бездну.
– Мисс! – окликнула ее Клэр.
Женщина не оглянулась.
– Мисс! – крикнула Клэр погромче, но ее слова унесло порывом ветра. – Эй! – новая попытка. – Вы меня слышите? Прошу вас, повернитесь!
В своем безмолвии женщина была похожа на фигуру изо льда.
В паре метров от себя Клэр увидела проем в линии ограды. Она нерешительно оглянулась, всматриваясь в неясные очертания джипа. За снежной круговертью Клэр не могла разглядеть лицо Джона, не могла подать ему знак, призывая позвонить в полицию. Впрочем, скорее всего он и сам догадался это сделать.
Потуже застегнув ворот куртки, Клэр зашагала к проему в ограде. Проскользнув в него, она выбралась на платформу. Теперь только эта узкая полоска отделяла ее от воды и промерзших камней там, внизу. На мгновение Клэр показалось, будто она парит над бездной, привязанная к земле лишь скользкой полосой бетона. Другое дело, что она никогда не боялась высоты, никогда не чувствовала ее магической тяги.
Крепко вцепившись в перила, Клэр зашагала к женщине. Шла она медленно, поскольку боялась спугнуть незнакомку. Впрочем, когда женщина наконец обернулась, во взгляде ее не читалось ни капли удивления. Пару мгновений она молча смотрела на Клэр. Совсем еще молодая – лет тридцать, не больше. В неясном свете фонарей глаза незнакомки казались полупрозрачными. Они походили на серый лед на поверхности зимнего озера. Снег бил по щекам и лицу, но она даже не сморгнула.
Сжав одной рукой перила, Клэр протянула вторую женщине.
– Давайте я помогу вам выбраться отсюда, – сказала она.
Незнакомка неспешно отвернулась и устремила взгляд в бездну, как будто видела там что-то еще, кроме снега и тьмы. Клэр заметила, что брючки женщины слишком коротки для этого времени года, а поверх белых носков на ней красовались лишь теннисные туфли. Носки этих промокших насквозь туфель выступали далеко за край платформы, и Клэр впервые в жизни почувствовала головокружение. Метель ледяными крупинками била ее по лицу, а где-то там, под ворохом одежды, трепыхалось пойманной птичкой сердце.
Сглотнув, Клэр вновь обратилась к незнакомке:
– Скажите, зачем вы сюда пришли?
– Оставьте меня в покое, – еле слышно ответила та, и Клэр рискнула сделать крохотный шажок в ее сторону. Теперь ей ничего не стоило дотронуться до женщины, однако Клэр не решалась отпустить металлический поручень.
– Прошу вас, отойдите от края. Вы же упадете.
У женщины вырвался горький смешок.
– Думаю, так оно и будет.
– Но вы же умрете, – никогда еще Клэр не чувствовала себя такой беспомощной.
Женщина вскинула голову к непроницаемо черному небу.
– Я умерла тут давным-давно.
– Что вы хотите этим сказать?
Ответа не последовало.
– Но это же безумие, – промолвила Клэр. – Не может быть, чтобы все было так плохо. Если подумать, всегда найдется, для чего жить.
Медленно оторвав одну руку от перил, она протянула ее к женщине и сжала ту за запястье. Клэр поразило, насколько худенькой была у нее ручка. Незнакомка никак не отреагировала на это прикосновение. Похоже, она его даже не заметила.
Внезапно она вновь вскинула голову.
– Слышите? – спросила она. – Слышите Шопена?
– Шопена?
– Ноктюрн номер двадцать.
Клэр изо всех сил вслушивалась, но не расслышала ничего, кроме шороха падающего снега.
– Увы, – покачала она головой. – Мне очень жаль, но я ничего не слышу.
– Вот и с ним была та же проблема. Он не умел слышать музыку.
– Кто? Шопен? О чем это вы?
Женщина промолчала, а Клэр вдруг показалось, что она и в самом деле слышит что-то еще, кроме падающего снега. Она замерла, вслушиваясь. Так и есть – сирены. Городской звук, совершенно неуместный в этом призрачном безмолвии.
Женщина тоже расслышала вой сирен. Голова ее дернулась и повернулась в сторону Харперс Ферри. По худенькому, как у птички, телу пробежала дрожь.
– Вы позвонили в полицию, – женщина взглянула на Клэр так, будто ее предали.
– Мой муж позвонил, – кивнула та.
– Отпустите меня, – ровным тоном произнесла незнакомка.
– Что вы имели в виду, когда говорили о музыке? – спросила Клэр. Ноги у нее дрожали от напряжения, мокрый снег бил в глаза. Говори же. Говори, что угодно, только не прыгай.