Родовое проклятие

Робертс Нора

Она развернулась и, двигаясь спина к спине с Бойлом, изготовилась к атаке или обороне.

Фин воззвал к земле, и почва под ногами у Миры завибрировала.

– Прошу Дану [14] , богиню-мать: заставь здесь землю задрожать!

Даже будучи защищенной проведенным ритуалом, Мира едва не грохнулась ничком, когда земля под ней вздыбилась горбом.

– Асьонна, Мананнан мак Лир [15] , к вам взываю! – вскричала Брэнна. – Ваш гнев на Кэвона сейчас призываю!

14

Кельтская

богиня, прародительница всех богов.

15

Богиня воды в галло-римской мифологии и бог морей в ирландской.

Среди ясного неба хлынул дождь, как будто некое божество опрокинуло на землю бурлящие потоки небесной реки.

Сквозь туман и ливень Мира увидела, как на нее обрушиваются раскаленные черные стрелы. Туман, к ее ужасу, зашипел, как живое существо, и змеем обвился вокруг ее ног. Мира инстинктивно замахала мечом, рубя его на части. Из пелены брызнула черная кровь.

Навстречу черным стрелам полетели шаровые молнии, по велению Айоны обращая эти стрелы в золу.

– Именем Бригид огонь посылаю, пусть пламя и свет эту тьму выжигают!

Мира почувствовала, как качнулся и занял оборонительную стойку Бойл, увидела, что он ударом отбивает ощетинившийся шипами клок тумана, метнувшийся к Фину.

Она резко пригнулась, ударила мечом, но была вынуждена припасть к земле, снова вздыбившейся прямо у нее под ногами.

– Ши [16] , отыщи своего слугу, свое порождение и дыханьем своим навлеки на него проклятие!

Она следила за Коннором, высоко воздевшим руки. Тот весь светился – факел внутри столба пламени. Мира попыталась встать на ноги и увидела, как разверзаются над головой бурлящие небеса. И все завихрилось.

16

Иначе – Сид; в кельтской мифологии – потустороний мир, обитатели которого могут проникать в мир людей и забирать их с собой. Два мира, обычно разделенные непроницаемой для человека стеной, сближаются в ночь с 31 октября на 1 ноября, а также тесно переплетаются в густом тумане, который считается «пороговым состоянием».

Сверкнула молния, вырвалась из мрака и вонзилась в колышущуюся землю. Даже дождь сверкал огнем. Мира увидела, как упала Айона и Бойл ринулся ее поднимать. Из ладоней девушки вырывались языки пламени, направленные на волка, на человека, на извивающиеся, ползучие ручьи тумана.

Она с усилием пробивалась назад, туда, где все еще горели, подобно сигнальным огням, расставленные по кругу свечи. Назад к Коннору, который взял за руку Брэнну, затем Айону, и они втроем превратились в живые свечи.

Выл волк.

Смеялся человек.

Свечи, и восковые и живые, начали одна за другой шипеть и гаснуть.

– Отходим! – выкрикнула Брэнна. – Мы проиграли. Эту ночь мы потеряли, она упущена. Бежим, пока не поздно!

Коннор схватил Миру поперек талии – сильные руки, свирепый взгляд, сам весь блестит от пота и крови.

– Сначала я во второй раз спасу тебе жизнь, а потом буду держаться от тебя подальше.

В воздухе проносились мириады звезд, рассыпались огненные искры. Свет был таким ярким, что Мире, чтобы не ослепнуть, пришлось зажмуриться и отвернуться.

Они падали быстро, так быстро, что от скорости у нее перехватило дыхание. Потом она пришла в себя. Она лежала сверху Коннора на полу кухни, ощущая под собой бешеное биение его сердца – как топот копыт вырвавшегося на волю скакуна.

Наверху и вокруг – со всех сторон – слышался ужасный гул, от которого дрожали стекла. В двери и по стенам колотили гигантские кулаки, дом сотрясался. В какой-то момент Мира приготовилась к тому, что колдун сейчас обрушится им на головы.

А потом все стихло.

Остальные лежали пластом, как выжившие после ужасной катастрофы. Катл подскочил к Брэнне и стал лизать ей лицо и поскуливать.

– Все в порядке. Ну же, ну! С нами все в порядке.

– Теперь он должен решить, что сегодня мы свою атаку предприняли. По-моему, получилось правдоподобно. – Коннор чуть подвинул Миру и погладил по голове. – Не пострадала?

– Не знаю. Не думаю. А вот у тебя кровь.

Он провел пальцами по глубокой ране на виске.

– Не успел увернуться.

– Ну-ка, дай я займусь, – подскочила Брэнна. – Айона!

– Я знаю, что тебе нужно. – Девушка метнулась в мастерскую, а Мира поддернула штанину и увидела большой синяк, расплывающийся как раз над щиколоткой.

– Дай-ка я все сделаю, – повторила Брэнна, но Коннор подался вперед и наложил Мире руки на синяк.

– Туман… он превратился в змей. И шипы. Шипы на нем прямо на глазах вырастали.

– Это не шипы, а зубы. – Фин, тоже с блестящим от пота лицом, сидел на полу, прислонившись спиной к шкафу.

– Ты ранен! – Теперь Брэнна рванулась к Фину, на ходу отдавая указания вбежавшей Айоне: – Коннору висок смажь. – И тут же повернулась к Фину: – Тебя не укусили?

– Да просто запыхался.

Она приложила ладонь к его груди.

– Нет, не «просто запыхался». Пусти, посмотрю.

– Я сам себя вылечу, дай только отдышаться.

– Ох, что за… – Мановением руки она раздела его по пояс.

– Если ты собралась меня раздеть, может, уединимся?

– Помолчи. – Она обернулась через плечо и требовательным тоном произнесла: – Айона, бальзам!

– Я сам собой займусь, – повторил Фин.

– Сиди тихо! Если не угомонишься, я тебя отключу. Ты знаешь, я это могу. И сделаю. Коннор, ты мне нужен.

– Что, плохо дело?

Он увидел это сам, когда, не вставая с пола, придвинулся ближе.

Кровоточащие и черные колотые раны шли вниз по обоим бокам Фина, как будто на его торсе сомкнуло челюсти какое-то невиданное чудовище.

– Неглубокие. – Брэнна говорила ровным, тихим голосом. – Спасибо и на этом. А яд… – Она резко вскинула голову. – Что ты сделал, чтобы он не распространялся?

– Я же с ним одной крови. – Фин дышал с усилием и говорил медленно, слишком старательно выговаривая слова. – То, что он выделяет из своей крови, в моей теряет силу.