Рогоносец
Шрифт:
– Майор Герасимова. Вера Максимовна. Это наш эксперт Волобуев, а это сотрудник уголовного розыска капитан Михаил Горобец. Вы родственник хозяина квартиры?
– Его друг. Меня зовут Нафис Давлетгаров, – я тяжело поднялся со стула.
– Что у вас произошло? – осведомилась она.
– Исчез хозяин квартиры, – пояснил вмешавшийся Эдуард. – Я звонил вашему полковнику…
– Это мы знаем, – перебила его Герасимова, – именно поэтому мы и приехали в таком составе. Насколько я поняла, вы бывший сослуживец нашего полковника. Эдуард Георгиевич Мегрелидзе. Все правильно, я не ошиблась?
– Правильно, – кивнул
– Перейдем в гостиную, – предложила Герасимова – на кухне тесно.
Пришлось подняться и пройти в гостиную, где мы расположились за столом и на диване. Молодой сотрудник уголовного розыска остался стоять у входа в комнату, а эксперт тяжело опустился на диван.
– В нашей обычной практике нужно подождать три дня, прежде чем мы приступаем к поискам исчезнувшего человека, – напомнила майор, – вы ведь бывший сотрудник органов, господин Мегрелидзе, и должны знать это правило.
– Знаю. Но мой друг считает, что все не так просто, – пояснил Эдуард, – они должны были сегодня увидеться, однако исчезнувший хозяин квартиры не приехал на встречу и даже не перезвонил.
– И как вы оказались в чужой квартире? – уточнила Герасимова.
– У нас были ключи, – ответил Эдик, – мы звонили ему весь вечер, а потом решили сюда приехать. И подождать его здесь.
– Вы не находите странным, что у вас есть ключи от чужой квартиры? – спросила майор.
Я уже ненавидел эту худую стерву с ее бесцветным взглядом и дурацкими вопросами. Хотя Эдуард предупреждал меня, что все будет именно так.
– Не нахожу, – ответил я ей. – Дело в том, что мы коллеги, вместе работаем в одной компании много лет. Я вице-президент компании, а он заместитель начальника юридического управления. И он всегда оставлял свои ключи у меня, когда куда-то уезжал или отлучался.
– Почему вы думаете, что с ним что-то произошло? – спросила Герасимова.
– На кухне на полу есть пятна, похожие на кровь, – пояснил я этой амбициозной кретинке.
Она посмотрела на эксперта, тот поднялся и вышел из гостиной на кухню.
– Вы видите, что здесь побывали чужие, – Эдик показал на беспорядок, царивший в квартире. Он достал свой телефон и посмотрел на него. Затем добавил: – Мы считаем, что нужно как можно скорее приступить к поискам господина Рауда.
– Он мог уехать куда угодно, – недовольно сказала Герасимова. – Давайте немного подождем, а потом будем решать, что именно нам следует делать. Вы же профессионал, господин Мегрелидзе, и должны были объяснить своему другу, что официальные поиски исчезнувшего человека начинаются только через три дня после его исчезновения.
– А если человеку нужна срочная помощь? – вмешался я в этот нелепый разговор. – И не забывайте, что я его руководитель, который курирует их управление. Он должен был предупредить меня о своем отъезде.
– Сегодня вечер пятницы, – возразила майор. – Любой человек имеет право уехать на уик-энд куда угодно. Или в вашей компании заставляют людей работать и в выходные дни?
– Нет,
– Он исчез вместе со своей машиной, – вмешался Эдуард. – Я уже звонил в госавтоинспекцию – там ищут его автомобиль, но пока безрезультатно.
– Я тоже позвоню, – решила Герасимова – И думаю, что мы сумеем найти вашего друга. Может, он сейчас сидит в каком-нибудь ресторане с девушкой, а мы только теряем время.
При этих словах мы с Эдуардом не смогли скрыть своих улыбок, переглянувшись. От нашей гостьи не укрылись эти улыбки и переглядывания.
– Он не любит женщин, – догадалась она – И поэтому вы так беспокоитесь?
Эдуард снова посмотрел на меня. На такие вопросы должен был отвечать именно я.
– Не любит, – глухо ответил я, не собираясь вдаваться в подробности.
Тоже мне, сыщик в юбке. Какое ее собачье дело, кого именно он любит. Сейчас не советские времена, когда в уголовном кодексе была эта дикая статья. Двое мужчин хотят встречаться друг с другом. Но им, оказывается, этого нельзя делать. Более того, их нужно сажать в тюрьму… Такое гуманное было советское законодательство. Нигде в мире не было подобных статей. Я еще понимаю, когда сажают за совращение несовершеннолетних, но когда двое взрослых мужчин хотят встречаться друг с другом и вмешивается государство – это уже полный беспредел. И с правовой, и с моральной точки зрения. У меня был в этом плане очень негативный опыт, который я запомнил на всю жизнь.
– Может, он поехал к новому другу и не сказал вам об этом, – очень бестактно продолжала настаивать этот майор в юбке.
Тут уж вмешивается Мегрелидзе.
– Такого не может быть, – убежденно произнес Эдик, – он бы нас обязательно предупредил.
В глазах Герасимовой мелькнуло открытое презрение. Она не могла его скрыть, глядя на меня. Я уже видел подобные взгляды в советской милиции. Хватило на всю жизнь. Смесь отвращения с презрением и пренебрежением. Один такой взгляд – и все понятно. Это баба не любила и презирала мужчин, которые встречаются друг с другом. Хотя ей нужно бы понимать, чем отличается нормальный бисексуал от обычного гомосексуалиста. Бисексуал – это просто любознательный человек, который считает приемлемыми все формы любви, не зацикливаясь только на отношениях с женщинами или мужчинами. Это люди, готовые получать удовольствие с другими людьми и не скованные шорами ненужных предубеждений. Но разве можно объяснить подобное убежденной в своей правоте Герасимовой.
– Недавно ему звонила знакомая, которая очень настойчиво искала Мартина, – сообщил я ей, чтобы сбить презрительную ухмылку.
– Значит, у него были и знакомые женщины, – ерническим тоном произнесла майор.
– Он был нормальным человеком, абсолютно нормальным. Вы меня понимаете? И у него, конечно, были знакомые женщины, – я опять говорил о нем в прошедшем времени и это бесило более всего.
– Тогда что именно вас удивляет? – холодно поинтересовалась Герасимова.
– Она не представилась. И сказала, что очень срочное дело, звонила на городской телефон. Вам достаточно позвонить и выяснить, откуда и кто звонил…