Рогоносец

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Нафис Закирович Давлетгаров, – ответил Трегубов.

– Нет таких в руководстве страны, – задумался подполковник, – может, он чей-то племянник?

– По документам живет на Грановского.

– Сейчас проверим, – Кошель поднял трубку и, назвав адрес квартиры Нафиса на Грановского, попросил уточнить, кто именно там прописан. Через минуту уже знал, что квартира была выделена секретарю ВЦСПС Закиру Давлетгарову.

– Идем и дожмем парня, – решил подполковник, – профсоюзы нам не указ. Какой ты еще неподготовленный! Сразу испугался… Ничего он тебе не сделает. А будет спорить,

мы его посадим. Пусть папаша побегает, чтобы его спасти. Сейчас другие времена. Пошли вместе.

И они отправились в кабинет Трегубова.

Глава 7

Меня словно оглушили. Перед глазами круги. Бедный мальчик! Ему только тридцать лет. Кому понадобилось так жестоко и страшно с ним расправиться? И за что? В нашей компании он не занимался такими вопросами, которые могли привести к столь жестокому убийству. По жизни он был милым, деликатным, мягким, великодушным человеком. И такое жестокое убийство! Кажется, я застонал.

Герасимова смотрела на меня по-прежнему с презрением и отвращением. Мужчины, которые любят других мужчин, вызывали у нее понятное отторжение. Только она не понимала, что если погибает твой близкий друг, независимо от степени интимного общения, то тебе бывает больно в любом случае. Молодой оперативник вышел на кухню и принес мне стакан воды. Я залпом выпил.

– Где его нашли? – спросила Герасимова, обращаясь к Эдуарду.

Он сообщил. Я никогда не слышал про это место. Как он мог там оказаться? И почему его убили, что он сделал? Кто это мог сделать?

– Там уже работает полиция? – уточнила майор.

– Да, – кивнул Мегрелидзе. – Звонил ваш полковник. Сообщил, что нашли тело господина Рауда. Он наверняка сейчас и вам позвонит.

Эдуард еще не закончил своей фразы, когда позвонил телефон Герасимовой. Она достала аппарат.

– Это не полковник, – сказала она, посмотрев на дисплей и отвечая на звонок.

– Слушаю вас… Да, я поняла. Хорошо. Все понятно, – она положила телефон на столик и взглянула на нас.

– Звонила дама с Курского вокзала. Из телефона-автомата.

– Черт возьми, – вырвалось у меня. – Не понимаю, что происходит. Как такое могло случиться?

– Я не знаю, – ответила она. – Примите мои соболезнования. Это действительно тяжело, получать такие известия…

– Откуда вы знаете, что тяжело, что легко, – снова сорвался я. Но уже не кричал. А говорил шепотом: – Что вообще вы понимаете в человеческом горе! Вам плевать на живых людей. Нужна только галочка в отчете и…

Она поднялась и вышла из комнаты. Я услышал, как она чиркает зажигалкой, потянуло сигаретным дымом. Какая наглость! Мартин никогда не курил, как и я. Мы терпеть не могли сигаретного дыма и тем более стойкий запах сигарет, который остается в комнате после любого курильщика. А она пошла курить, даже не спросив разрешения.

– Не нужно так говорить, – мягко вмешался эксперт. – У нее два года назад убили мужа. Он был подполковником и работал в управлении по борьбе с наркотиками, – сообщил Волобуев. – Тело сожгли вместе с машиной. Просто хочу, чтобы вы знали…

Горобец повернулся и поспешил на кухню. Наверное, успокаивать своего начальника.

Я прикусил губу. Черт возьми, откуда я мог знать, что и она живой человек? Мы всегда считаем, что полицейские, следователи, прокуроры, судьи достаточно надежно ограждены от подобных потрясений. А ведь они все живые люди и тоже теряют своих близких, подвергаются опасности и ежедневно рискуют в борьбе с криминалом. Я ведь юрист и должен это понимать лучше других. Поэтому поднялся и пошел на кухню. Горобец стоял рядом с курившей Герасимовой и молчал. В такие моменты лучше просто стоять рядом и молчать. Я сделал жест рукой, попросив его выйти. Он посмотрел на меня уже с откровенным презрением и вышел. Я сел напротив майора.

– Извините меня, Вера, – пробормотал я, обращаясь к ней. – Мне не стоило срываться. Вы должны меня понять. Мы были с ним больше чем друзья…

– Я это поняла… – Она с силой затушила сигарету о тарелку, стоявшую на столе. Я подсознательно подумал, что это не понравится Мартину. Все еще думал о нем, как о живом.

– Он был мне очень дорог, – выдавил я из себя. – Так…

– Знаю, – согласилась она, – больно и горько. Вы, очевидно, пришли с извинениями потому, что вам что-то рассказал Волобуев?

– Да, он сказал о вашем муже.

– Напрасно, – мрачно ответила она, доставая вторую сигарету. – Я бы ему не позволила. Это у меня такой срыв дурацкий. Как раз сегодня день нашей свадьбы. Пятнадцать лет. Значит, мы с ним прожили только тринадцать.

– Я не знал…

– Не нужно больше извиняться, – попросила она. – Это была его работа.

Позвонил ее телефон. Она подняла голову, собираясь встать, когда на кухню вошел Горобец, протягивая ей аппарат. Она благодарно кивнула и, посмотрев на дисплей, быстро произнесла:

– Слушаю вас, товарищ полковник.

Поразительно, но в армии и в полиции так и не прижилось слово «господин». Может, и правильно. Слово «товарищ» гораздо лучше звучит.

Он долго говорил, и она молча слушала. Не перебивая. Только курила, не выпуская изо рта сигарету. Комната наполнилась дымом.

– Я все поняла, – наконец сказала майор. – Сейчас выезжаем на место. Да, конечно, все проверим. Нет, здесь ничего нет. Почти ничего. В квартире, возможно, побывали чужие, все шкафы раскрыты и многие вещи выброшены на пол. На кухне обнаружены пятна крови. Будем проверять, кому именно они могли принадлежать. Да, Волобуев со мной. Нет, квартиру мы пока не проверяли. Здесь двое мужчин, друзей хозяина квартиры. И наверняка повсюду есть их отпечатки пальцев. Да, я понимаю. Но мы вернемся сюда и все внимательно осмотрим. Конечно. Мы прямо сейчас выезжаем.

Она убрала телефон и взглянула на меня.

– Мы едем на место происшествия, – сообщила она. – Нужно, чтобы здесь никого не было. Через два часа приедет другая группа, чтобы все проверить на месте, в том числе и отпечатки пальцев. Ваши отпечатки и отпечатки господина Мегрелидзе нам тоже понадобятся.

– Можно я поеду с вами? – неожиданно спросил я.

– Вы выдержите? – спросила майор. – Это всегда очень страшное зрелище.

– Мне это необходимо, – выдавил я.

– Хорошо, – легко согласилась она. – Тогда вместе и поедем.