Рок меж строк
Шрифт:
– А последствия?
Он вздохнул.
– Надеюсь, что этот разговор конфиденциальный?
Я усмехнулся.
– Разумеется, я завтра же опубликую эту беседу в твиттере и на фейсбуке, не говоря уж о прессе и телевидении.
Настал его черед усмехаться.
– Полагаю, что заслужил такой ответ. В две тысячи четвертом году, ближе к концу года, мне пришлось разыграть первую из карт. Я специально убирался подальше от густонаселенных районов, и в тот момент был рядом с Суматрой. Честно говоря, я знал, на что иду, поэтому первая карта мне далась легко.
– Постойте… Суматранское
– Да. Специально постарался никого не зацепить. Думал, что все обойдется, а погибло около трехсот тысяч человек, если считать всех жертв. Я не ожидал, что это будет настолько мощное землетрясение.
Недоверчиво покачав головой, я сделал ему знак продолжать. Глотнув виски, он нахмурился, и продолжил.
– Насчет второй карты я уже не был так уверен в безопасности предприятия. Помимо всего прочего, я не просто уехал в Германию, но и прожил там целых полгода, завел знакомства… Карта изображала маньяка, и я специально оповестил полицию, но они не стали вести наблюдение. Как результат, сын человека который жил по соседству, пошел в школу и устроил там кровавую бойню.
– Эмсдеттен, в две тысячи шестом году?
– Да. Пострадало меньше народу, чем в первый раз, но эти дети… Они всегда будут на моей совести.
– Не такая уж и большая ноша, для адвоката вашего уровня. Что было на третьей карте?
– Портал.
– Какой еще портал?
Понятия не имею, но когда я разыграл эту карту, у меня уже почти не оставалось времени. Я напивался до беспамятства в одном баре вместе с друзьями, и, видимо в процессе, швырнул карту на стол. Через минуту мой друг и его жена наткнулись на зеркало, и провалились в него. Никто, кроме меня не обратил внимания, а я видел по ту сторону зеркала…
– Нечто, сродни видениям, которые появляются от владения картами?
– Да. Вот ведь дерьмо, это же был мой лучший друг…
– Давно это было?
– Не очень. В две тысячи девятом. Только… Меня опять поджимают сроки.
– А что на последней карте?
– Маг. Слушайте, Ривз, вы же все равно намерены играть… Заберите ее у меня, и играйте. Умоляю. Я не выдержу еще чего-то такого.
Я долго и пристально смотрел на него, после чего залпом допил содержимое своего стакана, и тихо произнес:
– При одном условии. Вы найдете мне людей, у которых есть другие карты.
– Хорошо.
– Вы познакомите меня с ними.
– Ладно.
– И никогда не будете больше пересекаться со мной.
– Это в моих же интересах. Я не хочу попасть на одну из карт.
– Значит, договорились. Когда я ее получу?
– Завтра же… А вы…
– Что?
– Сфотографируйтесь с моей дочерью. Тогда жизнь станет намного проще.
– Стараетесь выжать максимум из ситуации, Датч?
Он расслабился.
– Я же все-таки адвокат.
С его дочерью мне, все-таки, пришлось сфотографироваться, и даже сыграть на гитаре, уж очень приставучей оказалась эта девчонка, но сделка была заключена, и мы оба собирались придерживаться ее правил, а это было главное.
Взяв машину и своего телохранителя, я добрался в тот же вечер до Смирнова, и поведал ему о своей беседе с Датчем. Единственный вопрос, который задал Питер, был:
– Какая карта?
Узнав о том, что это Маг, он покачал головой, и тихо произнес что-то по-русски. Я не просил его перевести это на известный мне язык, а просто запомнил звучание, и позже, вернувшись в отель, с помощью Гугла смог сделать примерный перевод. Произнесенная им фраза означала «Видимо такова моя судьба».
Глава 10
– Уолт, приятель, я сделал то, что ты просил. Твои фанаты ждут, когда ты к ним присоединишься.
Я застыл, не донеся чашки первоклассного «Эрл Грея» до рта.
– Какие еще фанаты, Билл? Я не просил тебя о встрече с фанатами.
– Ты просил найти тебе компьютерных фриков, и я их нашел. На твою беду – они твои фанаты.
Мысленно выругавшись, я отставил чашку в сторону, и с сожалением посмотрел на недоеденный завтрак. В нашу эпоху повсеместной компьютеризации становилось уже невозможным делать что-то без подобных людей, но это вовсе не значило, что мне это нравится. В конце концов, я очень консервативный человек, как и большинство моих соотечественников.
– Иду.
Вся встреча заняла около часа, и то, только потому, что они не хотели со мной расставаться. Дав им задание на поиск информации, я пообещал тем, кто найдет более качественную и полную билеты на очередной концерт, и, наконец-то, вернулся к остывшему чаю и завтраку. Стоило мне расправиться с ними, как появились ребята из UMG, и пришлось работать над всяческой ерундой которую они хотели навязать, например, над легкой коррекцией стиля, и в этих вопросах я упирался как мог, не собираясь менять свои проверенные джинсы и бандану, на то же самое от местных производителей, в особенности узнав о том, сколько они планируют платить за это...
Где-то ближе к обеду, когда я, наконец, добрался до ожидавшей меня с самого утра газеты, из раздела некрологов я сумел узнать о смерти известного коллекционера Джеймса Ленстрома.
Подозвав Билла, я попросил его выяснить все подробности.
– На кой черт тебе это сдалось, Уолт?
– Я получил от него свою гитару. Если его имущество будет пущено с аукциона – я бы хотел получить и остальные, из его коллекции. Да и на многие другие вещи стоило бы посмотреть. И… У него были диски с моими автографами. Я бы хотел, чтобы они никому не достались.
– С твоими автографами? Ты не даешь автографы.
– Пришлось дать, чтобы получить гитару. Сможешь об этом позаботиться?
Он уверенно кивнул, и мне, почему-то, расхотелось спрашивать о том, как именно он будет это делать. В конце концов, фанатов много, может кого-то из них припряжет.
Наконец, расправившись с делами, я отправился в клинику, около дверей которой меня поджидал Натаниэль Датч. Адвокат был одет в костюм тысяч за пять долларов, на котором не хватало лишь таблички "Никогда мне не верь", впрочем ее отсутствие вполне компенсировала его улыбка. Передав мне мягкий футляр, он еще раз поблагодарил за фото с его дочерью, хотя реальная благодарность была скорее за избавление от карты, и отправился восвояси.