Рок, туше и белая ворона
Шрифт:
Где-то завибрировал телефон. Об заклад бьюсь это был мой телефон, оставленный вчера на кухне. Мельком выглянула из-за угла. Сидя за островком Костя посмотрел на дисплей и отключив звук отложил мой смартфон в сторону. Вот за что люблю своего старика, так это за невмешательство в моё личное пространство, и уважение частной жизни.
– С татумом.
– поправил Костя, своего таинственного собеседника, - Нагваль - дух. Татум - носитель. Умирает татум, нагваль - бессмертен.
У меня сердце выпрыгнуло из груди. Я спряталась. Он же не собирается этого говорить. Он не скажет!
– И нет я не знаю почему она это сделала. И честно говоря, я не верю в это. Она не могла этого сделать. Поверь мне, существуют только
Это я…
Это сделала я. Наверное. Я не помню этого.
Мне стало очень сложно дышать. Стало как-то невыносимо грустно. Хотела бы я возвратить своего нагваля. Вот только это невозможно. Пока я пью эти дурацкие препараты, мне не вернуть его. Пройдя потихоньку вдоль стены, уловила отражение в стекле стеллажей столовой.
– Хороший вопрос,- заинтересованно произнёс отец, потерев подбородок, - Вероятно, если способности повышают продуктивность человека - это позитивное качество которое надо развивать.
– он встал и подошёл к холодильнику, - Если они делают жизнь менее качественной - то наоборот.
– он достал бутылку минералки, и покачал головой, - Так или иначе, здесь это не работает. Эзотерически этот вопрос не решаем. Эзотерика и психиатрия, вообще вещи плохо совместимые. Свойства многих препаратов, применяемых в психиатрии, не до конца известна, но они являются энергетическими блокаторами.
– Костя открыл бутылку и сел обратно за островок, - Эта традиция, древняя, это мёртвая традиция - тотемное животное. Практически никто уже так не делает, просто… Есть некоторые причины, по которым мой род всё ещё продолжает эту традицию. Привлечь дух назад, вернуть нагваль, и привязать к другому носителю - возможно. Как по твоему, тот же волк, который живёт 20 лет, и это в лучшем случае, может сопровождать человека на протяжении всей его жизни? И всё было бы куда проще, если бы потеря тотема запустила механизм саморазрушения. Но это не так. Это именно разрушения привели к его потери. Проблемы, сам понимаешь, не эфемерны, они реальны. И уходят очень глубоко в детство. Они подавляют и разрушают, с силой в две сотни децибел. И не только её. Всех вокруг неё. Тори не несёт белиберду, и сдаётся мне, то что она тебе рассказала имеет больше смысла, чем всё что она когда либо говорила мне.
– Костя неопределённо хмыкнул и прикурил сигарету, - Просто, чтобы хотя бы понять, что в действительности она имеет в виду, когда говорит, мало уметь читать между строк. Надо знать минимум четыре языка, иметь докторскую степень философа, лингвиста и не менее докторскую - психолога, - отшутился он мрачно, отпил воды и со стуком поставил бутылку на стол.
Снова завибрировал мой телефон, дребезжа по поверхности стола и Костя опять перевёл его на беззвучный режим.
– Тори!
– крикнул он, - Тебе Сола звонит! Тори!
Я содрогнулась, но себя не выдала. Он наверное слышал, как звонил мой будильник, и знает, что я уже проснулась. Я взглянула на Алю заходящую в столовую. Прикушенная губа, притупила предчувствие что этот загадочный диалог приведёт к чему-то очень-очень страшному. Приложила палец к губам, призывая её молчать и поманила к себе. Её сонно-веселящийся взгляд, посеял во мне тревогу. Она тихо прокралась ко мне.
– Я могу только строить догадки, - вздохнул Костя, - Спроси у неё сам.
– Который именно? Знаешь сколько их уже было? Дочерта! А толку? Они даже периоды ремиссий отследить не могли. Сейчас-то ясно почему: нет их, этих ремиссий, нет и не было никогда. Они ставили ей всё что угодно, от гиперактивности, до подростковой депрессии, всё что угодно, кроме действительного диагноза. Так, как невозможно разбудить человека, который притворяется, что спит. Она же или молчит как партизан или говорит, что не помнит нихрена, и вообще под дурочку косит. А вообще-то… - он смолк, заставляя меня напрячься всем телом. Аля нахмурилась, вслушиваясь.
– Как то раз, она заболела. Она была у меня в тот момент. Разумеется я отвёз её в больницу. Врачи не могли ничерта понять. Было очень похоже на лихорадку, но биохимические анализы крови это не подтверждали. Один врач, высказал подозрение, что это похоже на ломку, как при резком отказе от какого-то психотропного вещества. Повторный, более глубокий анализ выявил остаточные следы риталина в крови. Ко всему прочему эта су… ну Инна в общем, перевела стрелки на меня! Мол это я пичкал Тори препаратами, да ещё и религию приплела. Короче я начал с ней судится, за родительские права. Я проигрывал одно дело, выдвигал иск и снова проигрывал. А бедного ребёнка мотало из города в город.
Аля потеряла челюсть в ужасе смотря на меня. Ну что тут скажешь? Было. Я отрицательно покачала головой, ощущая, как слёзы текут по лицу. Женщина кажется никогда не оправится от услышанного. Хм, точнее от подслушанного. Она сомнамбулически приложила пальцы к губам.
– Благими намерениями вымощен путь в ад… - еле-еле пробормотал Костя, цитируя Данте.
– То-то и оно, - зло кинул он, всплеснув рукой, - Тори едва девять исполнилось, когда ад разверзся.
– он уткнулся лбом в ладонь, - Каждый раз, считая шаги внутри больничных стен, в промежутке от 9-ти до 18-ти, в ожидании долбанного чуда, я столько раз хоронил свою дочь, что не жил сам! Но я могу только строить догадки, что на самом деле произошло. Она же молчит, окружив себя стеной настолько непрошибаемой, что попытка прибегнуть к гипнозу, вообще кончилась сводами клиники. Она более справедлива в своей ненависти ко мне, чем подозревает. Чтобы она не говорила, как бы наплевательски не вела себя, она надеялась, что я смогу ей помочь. Но что я чёрт побери мог сделать там, где ни один доктор ничего не добился?
Аля осторожно провела ладонями по моему лицу, стирая непрошеные, немые слёзы. Она сама едва не плачет. Но и гнев явно просматривается в её чертах, особенно это читается в поджатых губах. Чёрт! Две взрослые, ну ладно одна не очень-то, взрослая. Короче! Две бабы, сидят у стеночки и подслушивают односторонний разговор. Ну не идиотизм ли, а? Дожились…
Я встала на ноги, в возникшей вакуумной тишине разразилась Smells Like Teen Spirit группы Nirvana, перебивая звуки от моих движений. Отец чертыхнулся и ответил на очередной звонок своего телефона.
– Здравствуй. Нет, - он встал из-за стола, - в понедельник. Да я помню… - мы встретились лицом к лицу в арке между столовой и гостиной.
– С добрым утром, - просиял Костя, - Я не тебе.
– бросил он в трубку, и нахмурился окидывая моё лицо беглым взглядом. Вопросительно вскинул подбородок. Я лишь головой покачала. Дар речи явно, не скоро ко мне вернётся. Он повёл бровью обходя меня, - Ну это плохо, что сказать. Кстати…
Он мимолётно поцеловал Алю, и вышел во двор, говоря по телефону. Аля, как ни в чём не бывало тут же прошла на кухню.
– Всем доброго утра, - пробурчала я, пряча глаза. Я приземлилась за островок.
– Доброго!
– улыбнулась Аля. Достаточно вымученно, чтобы это стало заметно.
– Что на завтрак будешь?
– спросила она сразу же, спасая положение.
– Яду мне, и побольше, - усмехнулась я мрачно. Что? Дерьмовое чувство юмора, не дремлет, знаете ли.
– Виктория.
– одёрнула меня Аля, посылая мне строгий взгляд. Обратила внимание на свой телефон: шесть пропущенных от Солы. Сообщение, в котором она стращает меня своим приходом, если я не возьму трубку. Сообщение от Гордеева, с текстом: «Репетиция завтра в пять. Гитару не забудь». Поразившись этому, перечитала раза два, чтобы удостовериться, что меня не прёт.