Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е...

Троицкий Артемий Кивович

Виктор Цой и наставник

Первый большой концерт "Зоопарка", как можно догадаться, прошел в Москве. Удалось договориться с администрацией и техниками "Машины времени" и одолжить их аппаратуру. От лидера группы это держалось в секрете, но он каким-то образом все же очутился в зале… Можно вообразить себе радость Макаревича, неожиданно обнаружившего, что Майк поет в его микрофон [51] .

"Новая волна" накатывала медленно, но верно. В 1982 году появились еще две интересные группы — "Кино" и "Странные игры". "Кино" — дуэт, в котором играли уже известные нам Виктор Цой (вокал, ритм-гитара) и Рыба (соло-гитара). Цой был автором всех песен, в которых сквозило одиночество и неуемная жажда общения и любви:

51

Антагонизм

этих двух знаменитых рок-авторов нашел отражение и в "Уездном городе N", где есть строчки:

"…Это наш молодежный герой Устроил битву с дураками, Но дерется он с самим собой…"

Это, разумеется, намек на знаменитую песню "Машины" и е есочинителя. К чести Макаревича, надо сказать, что он не ответил на этот злой выпад.

Дождь идет с утра — Будет, был и есть. И карман мой пуст, На часах — шесть. Папирос нет, и огня нет, И в окне знакомом Не горит свет. Время есть, а денег нет, И в гости некуда пойти…"

Так же, как Майк, Цой пел о повседневной городской жизни, но под совсем иным углом зрения. У Майка нет иллюзий, зато есть здоровый цинизм; это видение взрослого человека — у него есть проблемы, но он знает им цену и даже не прочь с ними поиграть. Цой еще вчера был тинэйджером, а в душе им и остался. Его мир искренен, полон смятения и довольно беззащитен. Хочется быть зрелым и саркастичным, но реальность продолжает удивлять…

"Весна — я уже не грею пиво. Весна — скоро вырастет трава, Весна — вы посмотрите, как красиво. Весна — где моя голова?"

И в то же время:

"Я не умею петь о любви, Я не умею петь о цветах, А если я пою, значит, я вру. Я не верю сам, что все это так! За стенкой телевизор орет, Как быстро пролетел этот год, Я в прошлом точно так же сидел, один, один, один — В поисках сюжета для новой песни…"

Борис Гребенщиков стал главным поклонником и покровителем Цоя: он говорил, что ни у кого в песнях нет столько чистоты и нежности. Так оно, похоже, и было. К тому же отличные мелодии.

"Странные игры" сразу наделали много шума и приобрели массу поклонников — это была очень эффектная и первая в своем роде группа. Все остальные исполнители "нового рока", от "Аквариума" до "Удовлетворителей", делали ставку на тексты песен и мало заботились обо всем остальном. "Игры" первыми всерьез взялись за аранжировку и постановку шоу. Они играли настоящий ска и, прямо скажем, многое позаимствовали у "Мэднесс" — и музыкально, и визуально. (Даже выходили на сцену "гусеницей" — как "Мэднесс" на обложке первого альбома.) Но вряд ли кто назвал бы их эпигонами — в музыке "Странных игр" присутствовал ощутимый этнический мелодизм, а сценическое действие было по-русски смешным. На "бис" обычно исполнялся такой номер: Гриша Соллогуб облачался в униформу деревенского деда, шапку-ушанку и валенки, брал в руки гармонь и, задушевно закатив глаза, принимался наигрывать "Дым на воде" — затем присоединялись все остальные, и гимн "хард-рока" превращался в народную плясовую. Таким образом адаптированное западными попсовиками "Лебединое озеро" было отомщено.

Фото В. Барановского

"Странные игры"

"Тамбурин"

В "Странных играх" собрались вместе очень разные и яркие типы. Лидер, Александр Давыдов [52] , был загадочно-меланхоличен, два брата-гитариста Соллогубы, Гриша и Витя, — по-панковски агрессивны, клавишник Коля Гусев — язвительно-интеллигентен, саксофонист Алексей Рахов воскрешал в памяти очаровательных стиляг, а Александр Кондрашкин быстро завоевал репутацию лучшего в Ленинграде рок-ударника. К сожалению, обилие индивидуальностей не помогало в написании текстов, и "Игры" использовали стихи западных поэтов-модернистов — конечно, в русском переводе. Еще одной проблемой был вокал: в группе пели почти все, по-разному и одинаково средне. Строго говоря, в "Странных играх" просто-напросто не было лидера, точнее, их было слишком много, и это предопределило недолговечность ансамбля. (Окончательный развал произошел в 1985 году.)

52

Давыдов умер в июне 1984 года, уже уйдя из "Странных игр".

На сцене, однако, они были превосходны — комичны, анархичны и напористы. Они отталкивали друг друга от микрофонов, менялись инструментами, провоцировали публику, но весь этот балаган был отлично организован. Первые концерты "Странных игр" в Москве слегка напугали невежественную аудиторию: черные очки, галстуки, грубые манеры и один номер ("Песня дадаиста") в ритме марша натолкнули некоторых на самые нехорошие подозрения… Именно тогда в Москве произошли возмутившие всех выступления молодых фашистов (о которых знали в основном то, что они носят узкие галстуки и бреют виски), и невинный ленинградский ансамбль едва не объявили их приспешниками. На всякий случай "Игры" перестали исполнять марши…

Первые два года истории рок-клуба были отмечены борьбой всяческих фракций и поисками форм существования. Консолидация наступила весной 1983 года при подготовке к I городскому рок-фестивалю. Из пятидесяти с лишним групп было отфильтровано четырнадцать лучших, которые и выступили в течение трех солнечных майских дней на сцене рок-клуба. Это был не только праздник, но и акт самоутверждения. На фестиваль явились искусствоведы и журналисты, "официальные" композиторы и поэты, культуртрегеры и фаны из разных городов. Из пользующейся сомнительной репутацией рок-резервации клуб в мгновение ока превратился в культурный институт. К счастью, не до конца солидный: дух "Сайгона" продолжал витать над веселой толпой, а чиновники сновали с озабоченным видом, ожидая очередного скандала.

По нашей неизживаемой традиции проводился конкурс. Из хороших групп не удалось наградить только ужасно сыгравший "Зоопарк". А лауреатами стали: "Странные игры", "Тамбурин" (грациозно-мелодичный фолк-рок под управлением импозантного барда Владимира Леви, в прошлом участника "Фламинго" и "Последнего шанса"), "Пикник" и "Россияне" (все — III место); "Мифы" и "Аквариум" (II место) и "Мануфактура" (I место).

"Мануфактуру" до фестиваля никто, кроме Совета рок-клуба, не слышал, так что это был более чем красивый дебют. Группа, ведомая клавишником Олегом Скибой, исполняла мечтательно-романтические песни, пронизанные типично ленинградским настроением — смесью меланхолии и невроза. Фактически это была единая театрализованная программа под названием "Зал ожидания". Она открывалась картиной вокзальной суеты: солист Виктор Салтыков начал петь, лежа на скамейке, закутавшись в пальто. Затем, по ходу дела, он метался по Невскому проспекту, тосковал в освещенном торшером салоне, а в конце представления забрался по лестнице под самый потолок зала с песней про дом, построенный им на облаках… Со своим модным "новоромантическим" стилем, милыми и вполне "безопасными" текстами плюс нежным возрастом "Мануфактура" угодила всем и была признана "большой надеждой". К сожалению, первое "ударное" выступление оказалось и последним. После фестиваля они дали несколько бледных концертов (похоже, что первое место подкосило группу психологически), а летом Скиба и гитарист Дима Матковский были призваны в армию. В дальнейшем они несколько раз реконструировали "Мануфактуру", как фокусники, пытающиеся повторить однажды удачно получившийся трюк, — но без успеха. Эта группа остается редким примером калифов на час советского рока [53] .

53

Виктор Салтыков стал звездой подростковой эстрады, будучи солистом сначала "Форума", затем "Элсктроклуба". Дима Матковский играет в "Аукционе". Олег Скиба уже давно пытается начать сольную карьеру.

Виктор Салтыков ("Мануфактура")

Вместе с "Аквариумом", "Россиянами" и другими "Мануфактура" сыграла в июле на "свободном" фестивале в Выборге, городе к северу от Ленинграда, недалеко от финской границы. Это было не самое важное, но, кажется, самое неожиданное и веселое событие той поры. Пейзаж просто незабываем: пригородный парк "Монрепо" на берегу морского залива, деревья, валуны и шум прибоя, деревянная сцена в десятке метров от теплых волн. Летняя толпа оккупировала большую лужайку перед подиумом и окрестные холмы, желающие могли слушать музыку, не выходя из моря. Светило солнце. Несколько милиционеров с расслабленным изумлением наблюдали все это и внимали песням.

"Я спешу домой в такси, Моя жена привела любовника. Мне позвонила на работу соседка — Она все видела с балкона. Он пришел к ней в бежевой шляпе, Принес нарциссы и маленький торт. Они познакомились летом в Анапе, Когда я ездил в аэропорт… Ревность! Ревность!"

Это пела новая московская группа "Центр" (о них позже), единственные трезвые участники концерта. Ленинградские рок-звезды бесчинствовали, пререкались с публикой и играли неважно… Бывало у нас на фестивалях и публики побольше (в Выборге было тысяч пять человек), и звук получше, но такой вольной атмосферы и прекрасной неорганизованности нигде не было. Единственная аналогия, приходящая на память, — это фестивали в Вильянди, в Эстонии, в середине 70-х…