Рок-звезда

Коллинз Джеки

– Конечно.

– Можно мне спеть?

– А ты сумеешь? – недоверчиво спросил он.

– Безусловно, – хвастливо ответила Рафаэлла.

Боже! Что она наделала! Рафаэлла любила петь, но только в одиночестве, в душе, где было прекрасное эхо. Как она справится здесь?

«Вчера у меня еще не было печалей, – запела Рафаэлла. Все смотрели на нее. Нужно постараться. – А сейчас они не отпускают меня. Так что приходится верить в то, что было вчера».

Получилось! Отличный звук. Все ее заметили, включая собственную мать, которая не отрывает глаз от дочери и,

наверное, злится, что она выставила себя напоказ.

Голос звучал низко, так обычно не поют в молодости. Рафаэлла глазами отыскала Эдди Мейфэа. Наконец-то он обратил на нее внимание. Теперь-то он ее запомнит.

Когда песня закончилась, раздались шумные аплодисменты. Многие не знали, что она вообще умеет петь, и выражали свое удивление. Наконец, подошел Эдди и произнес:

– Где ты пряталась всю мою жизнь?

Но прежде чем Рафаэлла успела ответить, появилась мать и разрушила все планы. Они немедленно уходили. Пусть Эдди знает, что она существует. Это уже что-то.

Через две недели Рафаэлла уехала во Францию, чтобы провести летние каникулы с Одиль. В аэропорту Ниццы она с радостью бросилась к подружке, но тут же остолбенела: в трех шагах от нее стоял Эдди Мейфэа и ожесточенно спорил по-французски с обозленным таксистом.

А из-за угла махала Одиль из «мерседеса», принадлежавшего отчиму.

Рафаэллу словно пригвоздили к земле. Одиль кричала:

– Привет! Иди сюда!

Эдди расплатился с таксистом и, не заметив Рафаэллы, скрылся в здании аэропорта.

И тут к ней подбежала Одиль.

– В чем дело? – возмутилась она. – Ты что, оглохла?

– Нет, – ответила Рафаэлла, обнимая подругу. – Просто влюбилась.

Мать Одиль вышла замуж за бизнесмена, занимавшегося шоу-бизнесом. Мужа звали Клаудио Фрасконини, он был эстрадным певцом, его обожали по всей Европе. Он уже многие годы купался в лучах славы, и с огромным удовольствием. Женившись на вдове известного политического деятеля Генри Роне, он сделал шаг вверх по социальмой лестнице. А Клаудио всегда нравилось находиться в лучах прожекторов.

Одили отчим казался скучным. Рафаэлла несколько раз встречалась с ним и не могла не согласиться с подругой.

– Он замазывает лысину гуталином, – хохоча, поведала тайну Одиль. – И считает, что все женщины – у его ног. Ничто не меняется.

– Не знаю, как его выносит твоя мама, – прокомментировала Рафаэлла.

Одиль передернула плечами, как истинная француженка, и сказала:

– Ей плевать. Им хорошо вместе. Ты же знаешь, что у моей мамы потрясающее терпение.

Клаудио по-дружески приветствовал Рафаэллу, расцеловал в обе щеки и произнес:

– Добро пожаловать! Рад видеть тебя, моя дорогая. Наш скромный дом – к твоим услугам.

Скромный дом оказался шикарным замком на холме неподалеку от Канн. У забора постоянно дежурили охранники. За гостями ухаживали десять слуг. Клаудио обожал развлекать людей.

– Мы сами повеселимся, – пообещала Одиль. – Нам не нужно оставаться со старыми занудами.

Рафаэлла размышляла, что Эдди Мейфэа делал в аэропорту. Возможно, у него отпуск. Жаль, что он улетел.

На

юге Франции стояла потрясающая погода. После тусклого лета в Англии Рафаэлле было приятно поваляться на солнышке и ничего не делать. Было интересно наблюдать за Клаудио Фрасконини и его бесконечной чередой гостей. Они с Одиль прятались неподалеку от бассейна и следили за ними. Появлялся греческий миллиардер со своей нервной любовницей. Американский гангстер с добропорядочной женой-англичанкой. Банкир с двумя дочерьми, которые были не намного старше Рафаэллы и Одили. Негритянская певица с любовником.

– И это вы называете развлечениями? – недоумевала Рафаэлла. – Здесь всегда так?

– Да, – заверила Одиль. – В прошлом году были дюжина кинозвезд, вдова президента… полно странных людей. Тебе бы следовало приехать.

– Я хотела. Но ты же знаешь, моя матушка считает, что до шестнадцати лет нельзя наслаждаться порочными удовольствиями на юге Франции.

– Слава Богу, они доступны после шестнадцати. Так?

– Я на это очень надеюсь.

Когда девушкам надоедало сидеть у бассейна, шофер отвозил их в Жуан-ле-Пен, где они бродили по живописным магазинам и уличным кафе. Иногда они катались на водных лыжах. В мужском внимании недостатка не было, потому что они великолепно смотрелись благодаря молодости. Одиль – такая светлая и невинно хорошенькая. И темная, таинственная Рафаэлла. Девушки прекрасно дополняли друг друга и бродили по пляжу в мини-бикини, что не могло не привлечь поклонников.

Одиль завела нечто большее чем дружбу с норвежцем, изучавшим юриспруденцию, а Рафаэлла занялась минетом с очень красивым студентом-медиком из Швеции. Они познакомились однажды вечером на пляже, и молодые люди отлично проводили время. Все это должно было происходить до десяти часов вечера, когда появлялся шофер на «мерседесе», забирал девушек и в целости и сохранности доставлял во дворец Фрасконини.

– Я чувствую себя Золушкой, – шутила Рафаэлла. – Словно мы с тобой ведем двойную жизнь.

– Так и есть, – мрачно констатировала Одиль. – Мама убьет меня, если узнает, что мы творим.

– Моя тоже.

Одиль сначала промолчала, а потом добавила:

– Но они ведь тоже когда-то были молоды? И, наверное, делали те же вещи.

– А может, и больше, – согласилась Рафаэлла, хотя никак не могла представить свою мать делающей минет. Если уж быть полностью откровенной, то девушка не могла вообразить, как мать занимается любовью. Хотя вполне очевидно, что сия чаша ее не минула, один-го раз уж точно, ведь она родила дочь.

Студент-медик решил пойти с Рафаэллой дальше.

– Доверься мне, я врач… ну, почти врач, – сказал он. – И хочу доставить тебе удовольствие.

Она никогда не допускала никого ниже пояса. Это слишком интимно и неприлично.

Однако белоснежный песок, теплые ночи и сексуальный шум моря наконец-то расслабили Рафаэллу. Парень действительно собирался стать доктором, а кроме того, был красив. Отбросив воспоминания об Эдди Мейфэа, девушка разрешила ему хорошую экскурсию в необетованную землю.