Рокоссовский
Шрифт:
— Не может быть большей награды командиру, — как бы в раздумье сказал Рокоссовский и обратился к бойцам, находившимся в траншее: — Надоела, товарищи, окопная жизнь?
Отозвались сразу несколько красноармейцев:
— Надоела!
Началась беседа. Бойцов интересовало происходящее в Сталинграде. Рокоссовский отвечал, что солдаты Чуйкова сражаются как герои, но положение их тяжелое Пожилой старший сержант, до этого молчавший, вступил в разговор.
— Разрешите спросить, товарищ командующий?
— Разрешаю!
— А что, если фрицев там прихлопнуть?
— То есть как?
— Ударить им наперерез с тыла. А чуйковцы навстречу... Как мышь в мышеловке...
Рокоссовский
— Быть вам, старший сержант, маршалом! — Визг приближавшейся мины прервал разговор. Все смолкли, но на слух тут же определили, что она даст перелет, и Рокоссовский спокойно продолжал беседу: — Нам, товарищи, надо готовиться...
Вторая мина летела прямо на них.
— Ложись! — скомандовал Рокоссовский и присел на дно траншеи. Вслед за этим мина разорвалась неподалеку, комья земли полетели сверху. Отряхиваясь, Рокоссовский ухмыльнулся: — Видите, фрицы тоже так считают.
Большие бои, о которых Рокоссовский говорил бойцам, были не за горами. К началу наступления советскому командованию удалось скрытно от противника сконцентрировать под Сталинградом значительные силы. Не следует, однако, считать, что превосходство советских войск в силах и средствах было подавляющим, как утверждают многие западноевропейские историки войны. В 1965 году, спустя 23 года после описываемых событий, в Москве под редакцией Рокоссовского вышла книга «Великая победа на Волге», в которой помещена следующая таблица:
СООТНОШЕНИЕ СИЛ И СРЕДСТВ НА СТАЛИНГРАДСКОМ НАПРАВЛЕНИИ К 19 НОЯБРЯ 1942 ГОДА
Как видно из таблицы, советские войска переходили в наступление, по сути дела, при равенстве сил. Но советское командование искусно сосредоточило основные средства и силы на направлениях главных ударов и достигло большого превосходства в пользу своих войск, что и стало причиной конечного успеха.
К началу операции получил пополнение и Донской фронт. К 19 ноября в его составе имелось 24 стрелковые дивизии, 1 танковый корпус и 6 танковых бригад, 52 артиллерийских и минометных полка. Средняя оперативная плотность на фронте составляла 5,8 километра на дивизию, 28 орудий и минометов и 1 танк на 1 километр фронта. Войска Рокоссовского также далеко не во всем превосходили противника. (См. таблицу на след. стр.)
СООТНОШЕНИЕ СИЛ И СРЕДСТВ В ПОЛОСЕ ДОНСКОГО ФРОНТА К 19 НОЯБРЯ (ФРОНТ — 150 км)
Долгожданный день, к которому готовились советские воины, приближался. Всех волновал вопрос: знают ли гитлеровцы о готовящемся наступлении, не собираются ли они встретить его контрударом. В послевоенное время западные историки и особенно гитлеровские генералы потратили немало чернил, бумаги и времени на то, чтобы разобраться, насколько полно были информированы Гитлер и его окружение о готовящемся ударе Красной Армии, и если они знали о нем, то почему не приняли соответствующих мер. Нельзя сказать, что командование противника под Сталинградом не замечало признаков готовящегося наступления. Однако можно с полной уверенностью утверждать, что оно не имело ясного представления ни о масштабах его, ни о сроках. И с еще большей уверенностью можно считать, что главное командование немецко-фашистских войск оказалось совершенно неспособным оценить истинные размеры грозящей опасности. Оно не могло определить ни времени перехода наших войск в наступление,
Объяснение подобной слепоты гитлеровских генералов следует искать в их самоуверенности. Находясь под гипнозом собственных успехов, стратеги ставки вермахта не могли взглянуть на окружающую обстановку глазами непредубежденного человека. Вот верховный главнокомандующий вооруженных сил Германии, то есть Адольф Гитлер, отдает еще 14 октября приказ о переходе к стратегической обороне и подготовке к зиме: «Летняя и осенняя кампания этого года, за исключением отдельных еще продолжающихся операций в намечаемых наступательных действий местного характера, завершены. Достигнуты крупные результаты... Успехи командования и войск... вселяют уверенность, что и в последующий период настоящей войны немецкий народ может в любых обстоятельствах положиться на свою армию... Сами русские в ходе последних боев были серьезно ослаблены и не смогут зимой 1942/43 года располагать такими же большими силами, какие имелись у них в прошлую зиму. В отличие от минувшей, эта зима не может быть суровой и тяжелой...»
В этом приказе Гитлер действительно обнаружил выдающиеся качества метеоролога: зима 1942/43 года была мягче предыдущей. Но вот его стратегическое «предвидение» подвело и вермахт, и его самого — всю зиму фашистским войскам предстояло отступать, оставляя огромные, захваченные ранее территории, и усеивать поля сражений убитыми солдатами и разрушенной техникой.
День 19 ноября в гитлеровском рейхе прошел спокойно. «Фёлькишер беобахтер» в этот день напечатала речь Геббельса, произнесенную накануне в Дуйсбурге: «Цель на востоке ясна и непоколебима: советская военная мощь... должна быть полностью уничтожена». А. Розенберг делился с читателями успехами «продолжающегося строительства на востоке», то есть организацией грабежа на захваченных территориях и уничтожения советских людей. Только короткое сообщение напоминало о «слабых советских ударах под Сталинградом».
Для командующего Донским фронтом день 19 ноября начался рано: в половине шестого утра следовало выехать на вспомогательный пункт управления в 65-й армии, чтобы оттуда наблюдать за действиями войск. Трудно сказать, спал ли в эту ночь Рокоссовский, да и все работники штаба. Каждый из них, и в первую очередь командующий, сознавал важность, историческую значимость того, что должно было произойти. Наступал праздник и на нашей улице, праздник, которого так долго ждали и к которому так тщательно готовились.
Штабные машины отправились в точно намеченный срок. Ехали быстро: Рокоссовский любил скорость. Но не сделали и трети пути, как повалил густой крупный снег и возглавлявший колонну проводник-полковник сбился с дороги: ориентироваться на ровной, заснеженной степной местности, да еще в снегопад, было сложно. На ВПУ добрались лишь минут за 20 до начала артподготовки. Выходя из машины, Рокоссовский усмехнулся и кивнул головой в сторону подскочившего с докладом о прибытии на место полковника:
— Поплутал наш проводник! Ну ничего, с кем не бывает.
К этому времени снег валил не переставая. Он смешивался с туманом, видимость не превышала 250 метров. В таких условиях действия артиллерии очень затруднены. Предстояло решить, что делать.
— Опять синоптики нас подвели. А ведь обещали хорошую погоду! — сказал Рокоссовский. — Что будем делать? В такую погоду действия авиации, по-видимому, исключены, — добавил он, обращаясь к командующему 16-й воздушной армией С. И. Руденко.
— Я только что по радио говорил со своим штабом, — ответил тот. — Метеорологическая обстановка плохая. В ближайшие часы авиацию использовать не удастся. — Было видно, что Руденко говорит это скрепя сердце.