Роковая красавица Наталья Гончарова
Шрифт:
В. А. Соллогуб, часто встречавшийся с ней в свете, вспоминает: «…Много видел я на своем веку красивых женщин еще обаятельнее Пушкиной, но никогда не видывал я женщины, которая соединяла бы в себе такую законченность классически правильных черт и стана… Да, это была настоящая красавица, и не даром все остальные, даже из самых прелестных женщин, меркли как-то при ее появлении. На вид всегда она была сдержанна до холодности и мало вообще говорила. В Петербурге она бывала постоянно, и в большом свете, и при дворе, но ее женщины находили несколько странной. Я с первого же раза без памяти в нее влюбился».
Необыкновенная красота Пушкиной поразила петербургское общество. Но мы должны отметить в отзывах современников и штрихи, рисующие ее не только как красивую женщину. Так, Фикельмон говорит о ее кротком, застенчивом выражении лица; Сердобин пишет, что Наталья Николаевна нравилась
Е. Е. Кашкина [27] , родственница П. А. Осиповой, сообщала ей: «…Со времени женитьбы поэт совсем другой человек: положителен, уравновешен, обожает свою жену, а она достойна такой метаморфозы, потому что, говорят, она столь же умна (spirituelle), сколь и прекрасна, с осанкой богини, с прелестным лицом».
27
Дочь генерал-аншефа; была знакома с Пушкиным.
Молчаливость и сдержанность Пушкиной в обществе, вероятно, можно объяснить свойствами ее характера. Много лет спустя, уже после смерти поэта, Наталья Николаевна писала о себе: «…Несмотря на то, что я окружена заботами и привязанностью всей моей семьи, иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве…Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое часто раньше принимали за холодность и в ней меня упрекали. Что поделаешь? У сердца есть своя стыдливость. Позволить читать свои чувства мне кажется профанацией. Только бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца».
Пройти мимо этого признания нельзя. Религиозная настроенность понятна в женщине, получившей строгое религиозное воспитание в семье, но мы должны обратить внимание на то, что скрытность и сдержанность являлись, очевидно, одной из основных черт ее характера. Не каждому открывала она свое сердце. Сдержанность, казавшаяся холодностью, вообще, по-видимому, была свойственна многим Гончаровым. Внешне очень замкнутым был Сергей Николаевич, хотя это был добрейшей души человек; не со всеми, даже близкими, делилась своими чувствами и Екатерина Николаевна.
Несомненно также, что поэт руководил поведением своей молоденькой жены. Опасения, что она по неопытности и доверчивости сделает какой-нибудь ложный шаг, который вызовет осуждение, часто волновали Пушкина, об этом не раз пишет он Наталье Николаевне, особенно в первые годы.
«Слишком приметна была она, – пишет о Наталье Николаевне А. Ф. Онегин [28] ,– и как жена гениального поэта, и как одна из красивейших русских женщин. Малейшую оплошность, неверный шаг ее немедленно замечали, и восхищение сменялось завистливым осуждением, суровым и несправедливым».
28
А. Ф. Онегин (Отто) – известный пушкинист.
Пушкин гордился своей молодой женой и ее успехами в обществе. Надо полагать, ей протежировали и высокопоставленные родственницы Н. К. Загряжская и в особенности тетушка Екатерина Ивановна; последняя очень полюбила Наталью Николаевну и стала близким человеком в семье Пушкиных. Это она, главным образом, оплачивала туалеты своей Душки, как она ее называла, заботилась о ней как о родной дочери. Фактических материалов к биографии Натальи Николаевны до сих пор было очень мало.
Попытка охарактеризовать образ жены поэта была сделана известным историком и литературоведом П. Е. Щеголевым в книге «Дуэль и смерть Пушкина». Но и он писал: «Нельзя не пожалеть о том, что в нашем распоряжении нет писем Натальи Николаевны, каких бы то ни было, в особенности к Пушкину. В настоящее время изображение личности Натальи Николаевны мы можем только проектировать по письмам к ней Пушкина». Однако Щеголев подошел к этим письмам очень не объективно. Он умалил содержание внутренней жизни жены поэта, приписывая ей «скудость духовной природы», и свел к светско-любовному романтизму. И самое главное, Щеголев прошел мимо всего того хорошего, что было сказано не только современниками, но и самим Пушкиным о жене. Л Пушкин считал, что жена его прелесть, любил «это милое, чистое, доброе создание», любил душу ее больше красивого лица. Щеголев если и приводит какие-либо положительные отзывы о Пушкиной, то тотчас же их оговаривает:
Письма Пушкина к жене впервые были опубликованы И. С. Тургеневым в Париже в 1877 году. Но Тургенев в предисловии к этой публикации освещает только одну сторону вопроса – значение писем как писем Пушкина. Между тем очень важны и интересны высказывания А. И. Куприна о них, который считает, что огромная, всеобъемлющая любовь Пушкина к жене делала и ее счастливой: «Я хотел бы тронуть в личности Пушкина ту сторону, которую, кажется, у нас еще никогда не трогали. В его переписке так мучительно трогательно и так чудесно раскрыта его семейная жизнь, его любовь к жене, что почти нельзя читать это без умиления. Сколько пленительной ласки в его словах и прозвищах, с какими он обращается к жене! Сколько заботы о том, чтобы она не оступилась, беременная, – была здорова, счастлива! Мне хотелось бы когда-нибудь написать об этом… Ведь надо только представить себе, какая бездна красоты была в его чувстве, которым он мог согревать любимую женщину, как он при своем мастерстве слова мог быть нежен, ласков, обаятелен в шутке, трогателен в признаниях!
Вот вы говорите, что найдены и, может быть, будут опубликованы какие-то новые письма Жуковского к Пушкину. Есть будто бы письмо, говорящее с несомненностью о том, что разговоры о легкомысленном поведении его жены не были безосновательны. Мне это жалко и больно… Я хотел бы представить женщину, которую любил Пушкин, во всей полноте счастья обладания таким человеком!»
Нам думается, что эти проникновенные слова, сказанные с такой теплотой и искренностью, не нуждаются в комментариях. Куприн словно заглядывал в будущее, когда жена поэта будет оправдана и завет Пушкина потомкам – «Она ни в чем не виновата» – будет подтвержден документально.
Появившиеся сейчас одна за другой работы доказывают, что мнение о жене поэта в корне изменилось.
В конце зимы 1832 года Наталья Николаевна уже выезжала мало. 19 мая родился первенец – дочь Мария. Восприемниками на крестинах были С. Л. Пушкин и Е. И. Загряжская. Пушкины сняли дачу под Петербургом на Черной речке и лето провели там.
Весной 1832 года в столице появляется Афанасий Николаевич, приехавший просить у царя или субсидии для поправления своих дел в Полотняном Заводе, или разрешения на продажу майоратных владений. Он бывает у Пушкиных, при нем родилась его правнучка Маша. В записных книжках Афанасия Николаевича есть такие заметки: «Мая 22 – Наташе на зубок положил 500»; «Июня 9 – Мите на крестины к Пушкиной дано 100». В ожидании результата своих хлопот дед «развлекается» в столице. Из письма Александры Николаевны мы узнаем, что он посылает дорогие подарки своим любовницам в Заводе. Но старик был, видимо, уже серьезно болен: в тех же записных книжках можно видеть расходы на докторов и лекарства. Получив отказ на свои прошения, он окончательно слег и 8 сентября 1832 года скончался. Хоронить его повезли в Полотняный Завод.
Осенью Пушкин отправился в Москву по поводу своих денежных дел. Не исключено, что смерть главы семьи ускорила его отъезд. Наталья Николаевна, вероятно, хотела знать, не оставил ли дед завещания, какие решения принимаются матерью и братом, не будет ли ей выделена часть наследства или хотя бы уплачены те 12 тысяч, что Гончаровы были должны Пушкину. Александр Сергеевич приехал в Москву 21 сентября и уже на следующий день пишет жене:
«…Дела мои, кажется, скоро могут кончиться, а я, мой ангел, не мешкая ни минуты поскачу в Петербург. Не можешь вообразить, какая тоска без тебя. Я же все беспокоюсь, на кого покинул я тебя! На Петра, сонного пьяницу, который спит, не проспится, ибо он и пьяница и дурак; на Ирину Кузьминичну, которая с тобою воюет; на Ненилу Ануфриевну которая тебя грабит. А Маша-то? Что ее золотуха и что Спасский? [29] Ах, женка душа. Что с тобою будет? Прощай, пиши» (22 сентября 1832 года).
29
И. Т. Спасский – домашний врач Пушкиных.