Роковая музыка
Шрифт:
— Почему все вдруг стали такими музыкальными? — осведомился Чудакулли. — В самом плохом смысле этого слова, конечно.
Он обвел взглядом собравшихся волшебников, после чего опустил глаза.
— И я вижу, манная каша пользуется популярностью в нашем Университете!
Волшебники несколько удивленно посмотрели на свои ноги.
— Ничего себе, то-то мне показалось, что я стал выше! — воскликнул главный философ. — Хотя, вообще-то, я на диете.
— Для волшебника надлежащей обувью являются остроконечные туфли или
— Это манная каша, — попытался возразить декан, — она такая мягкая, идешь, как пружинишь…
Чудакулли тяжело задышал.
— Когда ваша обувь сама собой меняется… — прорычал он.
— Это значит, что в нашу жизнь пришло волшебство? — закончил главный философ.
— Ха-ха, очень смешно, главный философ! — одобрил декан.
— Не знаю точно, что происходит, — произнес Чудакулли низким спокойным голосом, — но если вы все немедленно не заткнетесь, вас ждут большие неприятности.
Он пошарил в карманах, после нескольких неудачных попыток вытащил карманный чудометр и воздел его высоко над головой. В Университете всегда имел место довольно высокий фоновый уровень магии, но сейчас стрелка замерла на отметке «все в порядке». А потом вдруг закачалась, как метроном.
Чудакулли поднял чудометр еще выше, чтобы его видели все.
— Что это такое? — спросил он.
— Такт четыре четверти? — неуверенно предположил декан.
— Музыка — это вам не волшебство! — воскликнул Чудакулли. — Не сходите с ума! Музыка — это бренчание, стучание и…
Он вдруг замолчал.
— Никто не хочет мне ничего рассказать? — подозрительно осведомился он.
Волшебники нервно переминались с ноги на ногу в своих замшевых ботинках.
— Ну, — наконец осмелился главный философ, — на самом деле вчера вечером… я, то есть мы… проходили мимо «Залатанного Барабана» и…
— Мы просто гуляли, — перебил его профессор современного руносложения. — А честным гулякам позволяется заглядывать в лицензированные заведения, торгующие спиртными напитками. В любой час дня или ночи. Есть даже такой закон.
— И откуда же вы гуляли? — спросил Чудакулли.
— Из «Виноградной Горсти».
— Но это же буквально за углом.
— Да, но мы… немного притомились, вот и…
— Хорошо, хорошо, — произнес Чудакулли голосом человека, который знает, что если осторожно потянуть за нить дальше, то можно размотать весь клубок. — Библиотекарь тоже был с вами?
— О да.
— Продолжай.
— Ну, и там была эта музыка…
— Такая бренчащая, — вставил главный философ.
— А какой ритм… — вспомнил декан.
— Она была…
— …Такая…
— …В некотором роде…
— …Ну, такая, что проникает под кожу и пускает там пузырики, — закончил декан. — Кстати, ни у кого нет черной краски? Я просто обыскался.
— Под кожу, — пробормотал Чудакулли и почесал подбородок. — Ничего себе. Понятненько… Стало быть, это опять просочилось, да? Влияние Извне и все такое прочее… А вы помните, что случилось, когда господин Хонг открыл на месте старого храма на Дагонской улице рыбный ресторан? А эти движущиеся картинки — что, забыли? Я, кстати, с самого начала выступал против них.А проволочные штучки на колесах? М-да, в этой вселенной больше дырок, чем в щеботанском сыре. Итак…
— В ланкрском сыре, — подсказал главный философ. — Это в нем дырки. А в щеботанском — только синие прожилки.
Чудакулли многозначительно посмотрел на него.
— Не знаю, лично я ничего угрожающего не заметил… — сказал декан и вздохнул.
Ему было семьдесят два, а музыка заставила его снова почувствовать себя семнадцатилетним. Декан не помнил то время, когда ему было семнадцать, наверное тогда он был очень занят. Но музыка заставила его почувствовать себя так, как, по его мнению, должен чувствовать себя семнадцатилетний, — то есть будто бы он надел себе под кожу раскаленную докрасна майку. Вот бы услышать ее еще разок…
— Кажется, сегодня они снова будут выступать, — с надеждой произнес он. — Мы могли бы пойти послушать. Чтобы узнать побольше на тот случай, если эта музыка действительно представляет угрозу нашему обществу, — добавил он поспешно.
— Ты абсолютно прав, декан, — согласился профессор современного руносложения. — Это наш гражданский долг. Мы — первая линия сверхъестественной обороны города. А что, если из воздуха вдруг полезут всякие отвратительные Твари?
— Да, и что тогда? — поинтересовался заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— Ну, мы, по крайней мере, будем на месте.
— Да? И это здорово, правда ведь?
Чудакулли свирепым взглядом обвел своих подчиненных. Двое из них непроизвольно притоптывали. Некоторые дергались, правда едва заметно. Казначей, к примеру, постоянно дергался, но он по природе своей был задерганным человеком.
«Канарейки… — подумал Чудакулли. — Или громоотводы…»
— Ладно, — неохотно согласился он. — Мы пойдем. Но постараемся не привлекать к себе внимание.
— Конечно, аркканцлер.
— И выпивку каждый покупает себе сам.
— О.
Капрал (как ему наконец удалось выяснить) Хлопок бодро отдал честь отвечающему за оборону форта сержанту, который в данный момент пытался бриться.
— Проблемы с новым рекрутом, сэр, — доложил он. — Не подчиняется приказам.
Сержант кивнул, после чего тупо уставился на зажатый в руке предмет.
— Это бритва, сэр, — пришел на помощь капрал и продолжил: — Постоянно несет какую-то чушь. «ПОКА НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ» и так далее.