Роковая неверность
Шрифт:
В бледно-голубых глазах капитана промелькнула растерянность. Однако он быстро справился с собой и с фальшивым радушием воскликнул:
– А, Жора! Ну, хорошо, что приехал, молодец! Давай знакомиться, я участковый Григорий Кременчук. Можешь меня Гришей звать, – и капитан протянул через стол влажную то ли от пота, то ли оттого, что возился с водой, поливая цветы, руку.
«Хорошо, что не Гришкой, Гриней или Гришаней», – подумал с неприязнью Привольнов, пожимая капитану руку. Участковый вызывал у него антипатию.
– Рад познакомиться, – приятно улыбнулся он. –
Участковый инспектор отчего-то стушевался.
– Э-э… Жора, видишь ли, – пробормотал он. – Как бы тебе объяснить… В общем, пропал твой пацан.
К лицу Привольнова прилила кровь и тут же отхлынула. Неужели новая беда?
– Что ты хочешь этим сказать, капитан? – Жорик взял себя в руки. – Моего сына тоже убили?
Кременчук сообразил, что его прозвучавшее двусмысленно заявление было истолковано не так, как он хотел.
– Нет, нет, боже упаси! – произнес он поспешно. – Твой парнишка жив, просто запропастился куда-то. Слышал я, бродяжничает он где-то по Москве.
У Жорика от жалости сжалось сердце, а к горлу подступил комок.
– Что значит, бродяжничает? – спросил он удивленно. – У него что, дома нет?
– То-то и оно-то, – замялся Кременчук. Он исподлобья взглянул на Привольнова. – Ты, кстати, в квартире своей жены был?
– Был.
– И что? – Капитан смотрел выжидающе.
Жорик пожал плечами.
– Ничего. Там баба какая-то дверь открыла, она ничего не знает.
Привольнову показалось, что участковый инспектор облегченно вздохнул.
– Да-да, – сокрушенно произнес капитан. – Туда уже людей заселили. – Он поспешно перевел разговор на другое: – А пацана твоего, Жорка, разыскать срочно нужно. Он наверняка на каком-нибудь из вокзалов ошивается.
Внутри Привольнова вдруг поднялась волна злости и выплеснулась наружу.
– Чего же ты его раньше не нашел? – спросил он желчно. – Это твоя обязанность была мальчишку куда-нибудь определить.
Капитан сделал печальное лицо.
– Ты извини, брат, – сказал он примирительно, – но замотался. Работы валом. Не проследил вовремя за твоим сыном, а когда спохватился, он уже пропал. Но ничего, найдем его обязательно. Ты где остановился?
Жорик был ужасно зол на капитана.
– Пока нигде, – буркнул он. – А ты что хочешь меня на ночлег устроить?
– Нет, уж, – покрутил головой участковый. – Устройство приезжих на ночевку в мои обязанности не входит. Так что ты уж сам давай подыскивай себе место, где остановиться. Можешь у бабушек поспрашивать, они тебе койку сдадут. А спросил я адрес, чтобы связь поддерживать.
– Номер мобильника запиши, – бросил Жорик и продиктовал цифры. После чего занес в память мобильника номер телефона отделения милиции и сотового телефона участкового.
– Как узнаю что-нибудь о твоем сыне, – произнес Гриша, забирая у Привольнова ручку, – сразу сообщу. Ну и ты позванивай. И вот еще что, Жора, сам без дела не сиди. Тоже пацана разыскивай. Москва негостеприимный город. Так что твоя задача – поскорее забрать сына и отчалить.
Уж очень настойчиво пытался свой в доску участковый избавиться от Привольнова.
– Это как получится. Ну да ладно, я приму к сведению все твои рекомендации. Бывай! – С этими словами Жорик встал, быстро вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Поиск
Из всего того, что участковый ему наговорил, Привольнов понял лишь одно: на милицию рассчитывать нечего, нужно действовать самому. Не откладывая дела в долгий ящик, Жорик решил с ходу заняться поисками сына, причем, все же придерживаясь совета участкового, именно с вокзалов. Он купил карту Москвы, просмотрел ее и выбрал отправную точку – Комсомольскую площадь. Именно там находилось сразу три вокзала. На метро Жорик добрался до нужного места.
Два вокзала рядышком и один напротив них через площадь особого впечатления на Привольнова не произвели. Вокзалы как вокзалы, особенность лишь в том, что все три находятся в одном месте. Впрочем, Жорик сюда приехал не за впечатлениями. Рабочий день закончился, был час пик, кругом толпы народа. Хотя, наверное, если судить по количеству людей в транспорте, то час пик в городе бывает с утра и до ночи.
На Казанском вокзале нужного ему контингента Привольнов не обнаружил: все чистенько, пристойненько, обычные люди спешат по своим делам. Отправился к Ленинградскому и Ярославскому. Бомжатник начинался с подземного перехода. Он кишмя кишел нищими, беспризорниками, калеками. Пахло немытыми телами, застоявшимся табачным дымом, луком, мясом. Наверху публики, именуемой группой риска, оказалось еще больше. Подозрительные типы деловито сновали по улице, о чем-то договаривались, жевали пирожки, сэндвичи, бутерброды и прочую готовившуюся прямо здесь же на улице дешевую еду.
Привольнов походил по вокзалам и их окрестностям, высматривая сына, однако его нигде видно не было. Вернулся к переходу, пооколачивался среди опустившихся личностей. Описывая приметы, поспрашивал кое у кого о Сашке, однако никто из деклассированных понятия о нем не имел. Опустившиеся люди вообще неохотно шли с Жориком на контакт. Возможно, из-за того, что прилично одетый человек не может внушать – с точки зрения бомжей – доверия, возможно, из-за того, что Привольнова принимали за милиционера, а то и за стукача. Жорик не отчаивался, он и не рассчитывал так скоро найти сына.
Пока Привольнов проводил разыскные мероприятия, стало темнеть. День таял, а вместе с ним таяла надежда найти сегодня Сашку. И Привольнов отважился на отчаянный шаг, он решил сыграть живца. Дождавшись в здании вокзала, когда совсем стемнеет и зажгутся фонари, Жорик вернулся на пятачок и притворился в стельку пьяным. Для пущей убедительности, что он не только легкая, но еще и богатая добыча, Привольнов повесил на шею свой недешевый сотовый телефон, а в нагрудный карман рубашки засунул пачку денег, причем так, чтобы был виден краешек тысячерублевой банкноты. Прогулявшись по переходу, а потом по пятачку, Жорик купил в киоске бутылку пива и, держа ее в одной руке, сильно шатаясь, направился прочь от вокзалов.