Роковая ошибка
Шрифт:
— Я так и не знаю вашего имени, — внезапно сказала она и увидела устремленные на нее серые глаза. — Только час назад я узнала, что вы не капитан Хантли, а вы не сказали…
— Гаррат, — коротко ответил он и снова принялся писать, оставив ее сидеть и молча кипеть от злости. Невежа! Неотесанный грубиян!
Секунд через двадцать он положил ручку, перечитал написанное и отодвинул бумагу в сторону.
— В самое ближайшее время я передам это сообщение в радиорубку, — проговорил он и взглянул на часы. — Вы, конечно, хотите взять сумку с инструментами, прежде чем пройдете
— Значит, по крайней мере следующие две недели мне все-таки будет дозволено выполнять свои профессиональные обязанности? — поинтересовалась Трейси, пытаясь сказать это с таким же сарказмом, но ее выстрел не достиг цели.
— На «Звезде» никто не бездельничает, — спокойно ответил он. — Естественно, я позабочусь о том, чтобы вам оплатили рабочие дни. Вы сможете сходить за инструментом или мне вызвать стюарда?
— Смогу, — коротко отозвалась Трейси, вставая.
Злость помогла ей добраться до нижней палубы, ни разу не оступившись. В своей каюте девушка натянула белый халат, сверху накинула куртку и взяла со стола кожаную сумку. Ли Гаррат мог с презрением отмахнуться от нее как от женщины, но он должен научиться с уважением относиться к ней как к врачу.
Трейси предполагала, что он поручит стюарду показать ей дорогу, поэтому удивилась и несколько растерялась, увидев в коридоре капитана.
— Я решил сам проводить вас, — сообщил он. — Мне все равно нужно проверить оборудование на фабрике.
Медсанчасть располагалась на корме. Чтобы добраться туда, пришлось пройти по коридорам, как ей показалось, не один километр — мимо автоклавов, бойлеров для костей и сепараторов, занимавших большую часть этой палубы. При их приближении все прекращали работать и следили, как они проходят. В одном месте даже раздался тихий одобрительный свист, который Ли проигнорировал.
Состояла медсанчасть из больничной палаты и кабинета врача, расположенных рядом. Последний был выкрашен в белый цвет и сверкал чистотой. Ли представил ей молодого, но, судя по всему, надежного санитара по имени Джо Серджент. Трейси решила, что от него она и узнает имена всех моряков на корабле.
По предложению Джо она обошла все свои владения на ближайшие две недели. Как и врачебный кабинет, палата тоже была белой. Здесь могло разместиться до двенадцати больных. Сейчас она пустовала. Трейси понадеялась, что такой она и останется все время ее пребывания на этом судне.
Вопреки ее надеждам, когда они вернулись, капитан все еще был в, кабинете, лениво перелистывая один из медицинских журналов, стоявших на полочке. Как только она появилась на пороге, Гаррат захлопнул журнал и поставил обратно.
— Все в порядке? — поинтересовался он.
Трейси кивнула и с одобрением обвела взглядом отлично оснащенное помещение.
— Все в порядке. У вас отличный корабль, капитан Гаррат.
— Таким и должно быть современное базовое китобойное судно, — отозвался он. — Для нас непозволительно иметь дело с устаревшим оборудованием.
Уже подойдя к двери и взявшись за ручку, он обернулся и спросил:
— Вы сумеете найти дорогу обратно или мне кого-нибудь прислать за вами к ленчу?
Да,
— Сумею, — твердо сказала она.
— Как вам будет угодно.
Трейси с радостью проследила, как за ним закрылась дверь, еще раз оглядела все вокруг и улыбнулась санитару. Тот смотрел на нее с выражением, к которому она уже начала привыкать.
— Для начала расскажите мне вкратце о том, как строилась работа моего предшественника, — обратилась она к помощнику. — Я совершенно незнакома с режимом работы на корабле.
— Что вы хотите узнать в первую очередь, доктор? — официально обратился к ней Джо.
Трейси обошла кабинет, сняла свою сумку со стула, куда ее поставил капитан, села и поглядела на гладкую поверхность стола, словно пытаясь найти там подсказку. Врачебный кабинет на Гленфол-роуд совершенно не походил на этот. Стол Дерека всегда был завален грудой периодики, поступавшей от Национальной службы здравоохранения, проспектами фармацевтических фирм и разнообразными бумагами, которые приходилось заполнять врачам-практикам, — и это при наличии секретарши в приемной, сидевшей там с утра до вечера.
— Начнем, пожалуй, с того, как проходит обычный рабочий день, — решила она, отгоняя мучительные воспоминания. — Сейчас половина десятого. Во сколько обычно начинался прием?
Джо открыл было рот, собираясь ответить, но промолчал и заулыбался, так как раздался стук в дверь.
— Вот сейчас и начнем, — проговорил он. — Это будет ваш первый пациент.
Пациентом оказался мужчина лет сорока с небольшим, одетый в брезентовую робу. У него было обветренное лицо человека, который привык работать на открытом воздухе в любую погоду.
— Арне Хольст, — представил его Джо. — Один из обдирщиков.
Весьма смутно представляя, что это означает, Трейси предложила мужчине садиться.
— Вы швед? — поинтересовалась она.
В ответ мужчина энергично замотал головой:
— Норвежец. У меня болит палец.
Он бегло говорил по-английски, хоть и с большим акцентом. Протягивая больной палец, мужчина смотрел на нее с нескрываемым интересом.
Палец и впрямь был в плохом состоянии: распух в два раза больше обычного и побагровел. Хольст сообщил, что прищемил его несколько дней назад, да так сильно, что тот лопнул, будто спелый помидор. Да, пару дней он его заматывал, пока рана не затянулась, но повязка очень мешала умываться и бриться.
— Мне придется вскрыть нарыв и вычистить гной, — сказала Трейси и, поколебавшись, добавила: — Будет больно. Гораздо проще прооперировать под общей анестезией.
Мужчина выглядел озадаченным, пока Джо не показал ему резиновую маску для лица. Тогда он снова энергично помотал головой:
— Я буду смотреть.
Он действительно наблюдал всю операцию, следя за каждым движением Трейси, начиная с того, как она тщательно мыла руки в раковине, и до последнего момента, когда она отпустила аккуратно забинтованный палец и сделала Джо знак убрать поднос с инструментами. Причем гримаса боли ни разу не исказила грубое обветренное лицо.