Роковая ошибка
Шрифт:
– М-Митч!
– Ты одна?
Джорджия смутилась и от растерянности не могла произнести ни слова.
– Да… да, одна, – сказала она наконец, пропуская его в дом.
– Значит, несмотря ни на что, этот тип не переехал к тебе? – резко спросил Митч, не отрывая взгляда от ее округлившегося живота. – Ты ведь нарочно это устроила? Думала, вынудишь его бросить жену? – безжалостно продолжал он.
У Джорджии пересохло во рту, и она не могла вымолвить ни слова.
– Я видел тебя сегодня в городе, – услышала она. – И сначала даже
– Легкомысленная, – подсказала Джорджия, оправившись от неожиданности и надевая защитную маску. Господи, она-то в первую минуту решила, что он обо всем догадался и пришел заявить свои права на нее и ребенка… пришел сказать, что любит ее, любит их обоих… и хочет быть с ними. Разве можно быть такой дурой, такой безмозглой идиоткой!
Она взглянула на Митча – он стоял с каменным лицом и плотно сжатыми губами.
– Ничего себе легкомыслие!
Его беспощадный тон больно резанул ее. Неужели он и впрямь думает, что она решила забеременеть от женатого мужчины, чтобы припереть того к стенке и заставить уйти из семьи?
Джорджии стало горько, горько и противно. Хорошенького же он мнения о ней!
Не дождавшись ответа, Митч неумолимо продолжал наседать на нее.
– Ну и где же теперь наш герой? Он предал тебя, как предавал жену. Неужели ты надеялась?.. – Митч помолчал, потом отрывисто спросил: – Так он бросил тебя? Бросил одну с ребенком?
Джорджия подняла голову и заставила себя взглянуть на него.
– Да, это называется именно так, – тихо подтвердила она, не найдя в себе сил ни возразить, ни рассказать ему всю правду.
На лице Митча появилось странное выражение: в нем были гнев, раздражение, замешательство и еще… Оно исказилось, словно от боли, хотя что она такого сказала? Впрочем, возможно, ее слова задели какую-то струну в его душе, напомнили сцену из детства – скорее всего, разрыв родителей.
– А ты, значит, не осуждаешь его? – презрительно спросил Митч, не сводя с нее глаз.
– За что? – выдавила она. – За то, что теперь у меня будет ребенок? – Она гордо вскинула подбородок. – Я сама так решила. Это было мое желание и мой выбор. Я хочу ребенка.
– Несмотря на то, что его отец оставил вас? – мрачно допытывался Митч.
– В жизни бывают вещи и пострашнее, – мягко заметила Джорджия. По выражению глаз Митча она увидела, что он отлично ее понял. – Так вот, я никогда не дам ему… усомниться в моей любви.
Джорджия повернулась к гостю спиной, недвусмысленно намекая, что разговор окончен и пора прощаться: она чувствовала, что продолжение беседы на столь волнующую тему и настойчивость Митча могут вывести ее из себя. Он и так уже окатил ее презрением, а если она обмолвится, что это его ребенок… Дальнейшее предугадать нетрудно: он будет все отрицать и откажется от нее и от малыша.
Джорджия боялась, что не справится с переживаниями, и больше ни минуты не могла оставаться с Митчем наедине. Она неуклюже шагнула в сторону и зацепилась ногой за бахрому ковра. Вечно спотыкаясь на этом ковре, она всякий раз давала себе обещание убрать его из кухни или вообще выбросить – и все как-то забывала. Но сегодня она была особенно взвинчена: сказалась тревога за ребенка и неожиданный визит Митча, – и потому, зацепившись за этот проклятый ковер, она потеряла равновесие и с криком ужаса полетела на пол.
Митч бросился к девушке, но не успел подхватить ее. И когда он, стоя на коленях у распростертого тела, пытался выяснить, все ли с ней в порядке, Джорджию мучила только одна мысль: что с ребенком?
– Не волнуйся, все будет хорошо, – услышала она и, не успев воспротивиться, позволила Митчу поднять ее и подставить плечо, чтобы ей было легче добраться до стула. – Сиди и не вставай, – сердито сказал он. – Я пойду позвоню врачу. В другой ситуации Джорджия решительно отвергла бы его заботу, но сейчас она слишком боялась еще больше повредить ребенку неосторожным действием и потому безучастно продиктовала номер терапевта и принялась мысленно молиться, чтобы малыш не пострадал.
Ей было дурно, голова кружилась, а в животе противно урчало.
«Ничего страшного, – успокаивала она себя, – ты просто напугалась». Но отчаяние не отпускало. Она все время вспоминала предупреждения медиков и мучилась от мысли: а вдруг произошло что-то непоправимое?
Пока не приехал врач, Митч ходил взад и вперед по кухне и строго следил, чтобы она не двигалась с места.
Как ни странно, его грозный вид помог Джорджии собраться с духом. Пусть ведет себя, как ему вздумается, главное, что кто-то сейчас рядом и делит с ней тревогу ожидания. А что бы с ним стало, узнай он, что это его ребенок? Она даже содрогнулась от этой мысли, и Митч, заметив неладное, тут же подошел к ней.
– Что с тобой? Ты в порядке? – нетерпеливо спросил он.
– Все нормально, – солгала она. – Я только немного замерзла.
Глядя на его нахмуренное лицо, Джорджия решила, что он почуял обман, но Митч уже выскочил из кухни. На лестнице послышались шага, и вскоре он вернулся с одеялом и принялся укутывать девушку.
Он случайно задел пальцами твердую выпуклость живота, и это прикосновение заставило Джорджию вздрогнуть. На глаза наворачивались предательские слезы. Если бы все было иначе… если бы он любил ее… или просто хотел ребенка так же, как и она…
Она почувствовала, что Митч пристально смотрит на нее тяжелым и мрачным взглядом. Но, прежде чем он заговорил, за окном послышался шум подъезжающей машины.
– Это, наверно, врач, – бесстрастно произнесла Джорджия.
– Сиди, я открою, – приказал он.
– Ну, что тут стряслось? – бодро спросил доктор, входя на кухню.
Джорджия объяснила, что произошло, и дежурная улыбка сползла с его лица. Обернувшись к Митчу, врач негромко сказал:
– Ей необходимо лечь. Вы поможете?..