Роковая ошибка
Шрифт:
Недовольная собой, Джорджия заворочалась в постели; стоит чуть-чуть успокоиться, и мысли сразу устремляются к запретным темам.
Ей было слышно, как внизу на кухне суетился Митч. Предстоящий ужин, мягко выражаясь, вовсе не вдохновлял Джорджию, но истинной причиной ее раздражения было не полное отсутствие аппетита, а то, что Митч не сидел рядом и не разговаривал сейчас с ней.
Впрочем, разве можно общение с ним назвать разговором? Сплошной поток оскорблений и обвинений, к тому же абсолютно необоснованных и обидных. Она напряженно прислушалась к шагам на лестнице.
Дверь
– Кофе не будет, – строго сказал Митч, подавая ей чашку с чаем из трав. – Кофеин вреден ребенку.
Джорджия была слишком увлечена спагетти, чтобы с ним спорить. Подумать только, вот так ужин! Она не удержалась и с жадностью набросилась на еду. Заметив, что Митч не сводит с нее глаз, она спросила:
– А где твоя порция?
В комнате повисло молчание. На лице Митча появилось странное выражение, словно он пытается, но никак не может решить непростую задачу.
– Осталась на кухне, – наконец вымолвил он. – Я думал, тебе будет приятнее ужинать одной.
Джорджия вспыхнула. Надо же быть такой идиоткой! Он и не собирался составить ей компанию. Ну почему она такая дурища? Вечно строит воздушные замки.
– Да-да, конечно, – с притворным спокойствием согласилась она.
Глядя Митчу вслед, она закусила губу – ей стоило больших усилий не окликнуть его и не попросить поужинать вместе с ней.
Когда шаги на лестнице затихли, Джорджия с тревогой спросила себя: если недоразумения уже начались, то что же будет дальше?
Единственный выход – как можно скорее встать на ноги. Чем быстрее Митч – покинет дом, тем меньше опасность выдать свои чувства.
Но ужас ее положения состоял в том, что она боялась остаться совсем одна… без него.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Батюшки! Да Митч тебя совсем разбаловал! – воскликнула Луиза, разглядывая фрукты и гору иллюстрированных журналов на прикроватном столике.
Джорджии все-таки пришлось позвонить подруге и объяснить, что с ней случилось и почему она не сможет взять новую работу. Луиза, естественно, тут же заявила, что заедет навестить ее.
– Знаешь, малыш наконец-то снова начал расти, – сказала Джорджия, словно пропуская мимо ушей замечание подруги, а на самом деле надеясь, что та не заметила предательский румянец, окрасивший щеки при упоминании о Митче.
– Отличная новость! Но Митч говорил: врачи считают, что тебе самой необходимо немного поправиться, и настаивают на продолжении постельного режима. Какое счастье, что Митч оказался рядом, когда ты упала. – Лицо Луизы помрачнело. – А если бы в доме не было ни души?..
– Но этого же не случилось.
Даже теперь, когда минула неделя, Джорджии было неприятно думать о том, что было бы, находись она в тот момент одна. Она знала, что Митч винит себя за это грустное происшествие, хотя не раз повторяла ему, что он тут ни при чем и всему виной старый ковер, до которого у нее вовремя не дошли руки. Она спрашивала себя, неужели лишь чувство вины заставило его остаться с ней, и была готова признать, что так оно и есть.
Митч поразил ее еще одним неожиданным решением: он руководил делами из дома и фактически находился рядом двадцать четыре часа в сутки.
Подруги еще не успели посплетничать, как он появился в комнате и суровым голосом напомнил, что Джорджии пора отдыхать.
Луиза тут же засобиралась, хотя Джорджия умоляла ее остаться еще ненадолго. Заверения в хорошем самочувствии не помогли, а также не были приняты и доводы, что Джорджии смертельно надоело валяться в постели и закисать в одиночестве.
– Врачи сказали, что тебе надо полежать хотя бы до конца недели, – мрачно заметил Митч. – Вот и выполняй.
Он проводил гостью вниз. Тем временем Джорджия принялась убеждать себя, что необходимо соблюдать покой, но не потому, что на этом настаивает Митч, а ради малыша. Но если честно, лежачий образ жизни ей порядком опротивел.
Стремительно приближалось Рождество. Митч, конечно, съедет до праздников. Джорджия боялась признаться себе, что безумно страшится его отъезда.
Снизу доносились голоса Митча и Луизы, и она ревниво гадала, какую тему можно обсуждать так долго. Потом, посмеявшись над своими подозрениями, признала, что Митч – один из тех редких мужчин, которые любят говорить с женщинами и считают их достойным собеседником.
Когда по вечерам он заходил в спальню забрать посуду, то с каждым разом все дольше и дольше задерживался в комнате, чтобы поболтать с Джорджией. Они разговаривали обо всем на свете, и она вдруг поняла, что даже если бы совсем не любила Митча, то все равно ей бы не хватало его после отъезда, потому что при любых обстоятельствах он мог бы стать ей надежным и верным другом.
И тете Мей он бы понравился.
Прошло довольно много времени, прежде чем Луиза ушла. Несмотря на то что Джорджия упорно убеждала всех в своем прекрасном самочувствии, она все еще была довольно слаба, чтобы вставать с постели. Тем не менее на этой неделе девушке разрешили понемногу ходить и даже спускаться по лестнице. И все-таки она пока еще довольно быстро уставала.
Джорджия услышала, как Митч идет наверх, и с тревогой взглянула на часы. В это время он обычно работал, а для обеда было слишком рано. Конечно, визит Луизы несколько нарушил установившийся распорядок, но у Митча не было особой причины подниматься к ней.
На нем не было лица, когда он появился в спальне. Закрыв за собой дверь, Митч приблизился к кровати, и Джорджия почувствовала, как странный холодок пробежал у нее по спине.
Впервые она видела его таким… таким настороженным и отчужденным. Уж не собирается ли он сообщить, что уезжает раньше срока? А что, если он обо всем догадался?.. Они с Луизой слишком долго беседовали… Что она могла ему наговорить?..
– Луиза только что рассказала мне про твою бабушку, – хмуро начал он. От неожиданности у Джорджии гулко забилось сердце, и по мере того, как он продолжал, оно колотилось все сильнее.