Роковая строфа
Шрифт:
– Спасибо, – немного смутился Андрей.
– Да за что спасибо? За твои знания? Нет, брат. Это я все к тому тебе сказал, что Маша просила тебе передать: ты можешь пользоваться ее библиотекой. Видал собрание, а?
– Вот, за библиотеку, действительно, огромное спасибо, – серьезно сказал Андрей, – потрясающая библиотека.
Борис Петрович улыбнулся:
– Маша правильная девушка. Она без матери рано осталась. Мы с ней – сироты. Так-то, Андрей. Ее тетка воспитывала, жена Алексея Борисовича. Своих детей у них не было. Так что, пока мы с дядькой деньги зарабатывали, Машу я почти не видел. Натерпелись они, конечно. – Борис вздохнул. – Зато теперь я ни в чем
Андрей, хотя заранее обещал родителям приехать, неожиданно для себя согласился.
9
Выходные выдались дождливыми. Похолодало. На клумбах у дома доцветали осенние последние астры. Собаки выскочили под противную мелкую морось, кинулись к хозяину, между делом обнюхали Андрея, ткнулись холодными носами в ладони. Маша стояла под большим черным зонтом и улыбалась. Андрей улыбнулся ей навстречу.
В доме было тепло, сухо и уютно, той вечерней, деревенской уютностью романов 19 века. Сама Маша казалась тургеневской девушкой, по ошибке надевшей джинсы, но от этого еще более милой.
После ужина они уединились в библиотеке, где Маша рассказывала о своих новых книжных приобретениях и о старинных своих любимцах.
Андрей, ни на минуту не забывая о том, что рассказал ему Борис, спросил Машу, словно невзначай, хорошо ли она знает Соболева.
– Соболева? – переспросила Маша, – это, какого? Телемагната?
Андрей принужденно рассмеялся:
– Владельца заводов, газет, пароходов… Он, если не ошибаюсь, дружен с Борисом Петровичем.
– Дружен? Вовсе нет. У них были какие-то дела, несколько лет назад, вот и все.
– То есть Вы с ним не знакомы? – уточнил Андрей.
– Называй меня, пожалуйста, на ты, – просто попросила Маша. – Нет, я с ним почти не знакома. Если не считать нескольких случайных встреч.
– Странно, – произнес Андрей, – почему же твой брат переживал за дочь этого Соболева…
– Он за всех переживает, – рассмеялась Маша. – Характер у него такой – переживательный.
За окнами потемнело. Дождь усилился. Он шумно бил по стеклам, точнее стеклопакетам; шум его заглушался изоляцией, система климатического контроля поддерживала необходимую для человеческого комфорта температуру и влажность, золотистые тона натурального дуба, обивки, гардин, паркета создавали непередаваемую атмосферу утонченного аристократизма. Здесь везде царила Маша: ее руки, ее ум, ее фантазии и ее настроение.
Борис тихонько приоткрыл дверь библиотеки, увидел две склоненные над каким-то древним фолиантом головы, и так же тихо прикрыл ее. Постоял немного в полумраке коридора, подумал и удалился бесшумно, словно его здесь не было.
10
Нет, Борис Петрович Шахматов не был человеком с «переживательным характером». Здесь его сестра, конечно, преувеличивала. Он был, скорее, типичным представителем своего времени. А время было жестким, даже жестоким. Время заставляло стать расчетливым, уметь защищаться и выживать. Борис считал, выживал и защищался. Благодаря всем этим качествам, да еще отсутствию жалости к себе и присутствию житейского практицизма, Борис Петрович стал тем, кем стал.
Когда в глупейшей автокатастрофе погибли родители, Маше едва исполнилось
Он уговорил племянника остаться на сверхсрочную, и когда в стране начался бардак и дележка государственного имущества, дядя с племянником успели кое-что украсть с армейских складов. Это кое-что и стало начальным капиталом для двух новоиспеченных бизнесменов.
Потом были и взлеты и падения. Пока дядюшка прожигал жизнь, племянник занимался контрабандой цветных металлов. Потом он открыл банк и так повел дело, что в кризис, когда многие потеряли все, Борис приобрел. Теперь, развернувшись и отмывшись, он работал с крупными иностранными инвесторами, что-то строил, ввозил, вкладывал, одним словом – процветал. Он умел быть благодарным, поэтому содержал разорившегося дядьку. И у него была единственная слабость, – он любил сестру.
При том образе жизни, который он вел, Борис не мог завести семью. Он довольствовался случайными женщинами или продажными женщинами. Со временем все представительницы прекрасного пола стали для него чем-то вроде вещей, которыми пользуешься в случае необходимости. Он их не различал. Точнее, он мог, конечно, с уважением разговаривать с женщиной, связанной с ним деловыми отношениями, он общался на светских раутах с женами партнеров. Но, не более того.
Итак, Маша была для него семьей, работа – жизнью, жизнь – игрой. Поэтому, Борис не понял, как и почему хрупкая утонченная блондиночка – дочь Владимира Соболева, оказалась в его сердце и не хотела оттуда уходить. На самом деле, он никак не мог запомнить маленькую девочку, которую видел когда-то, здесь он соврал Андрею. Он увидел и запомнил Риту на том самом открытии нового клуба, где молоденькая красавица имела ошеломляющий успех; а он, Борис, впервые почувствовал себя старым.
11
– Тебе не надоело твое Свиблово? – спросил Борис Андрея как-то утром в начале зимы.
– Дешево и сердито, – равнодушно отозвался тот. Хотя, вставать рано утром, трястись в автобусе, потом давиться в метро, чтобы доехать до подземной автостоянки, где хранился хозяйский BMW не доставляло Андрею большого удовольствия. Но он был неприхотлив.
– Вот что, – сказал шеф, – есть хорошая квартира, неподалеку от гаража. Переселяйся.
– Сколько? – спросил Андрей.
– Служебная, – усмехнулся Борис.
– Понятно.
– Раз понятно, вот ключи и пиши адрес. Консьержке скажешь – от меня.
– Хорошо, – согласился Андрей.
– И вот еще что, – добавил Борис, – ты пить умеешь?
– Смотря с кем, зачем и сколько.
– Молодец. У меня тут намечается одна встреча в неформальной обстановке. Надо чтобы ты меня сопровождал.
– Надо, значит – надо.
Борис внимательно посмотрел на непроницаемый профиль Андрея.
– Скажем, ты – сын моего старого товарища из провинции. Ты что-нибудь имеешь против Нижнего?
– Ничего.
– Хорошо. Я взял тебя к себе на работу и знакомлю с делами.
Теперь Андрей невозмутимо кивнул.
– Да, и еще, – продолжил Борис, – тебе надо срочно сменить гардероб. Поэтому сегодня мы поедем по магазинам.
– Когда?
– Сейчас. Ты отвезешь меня в контору. Потом захватишь Машу, я с ней договорился, она тебе поможет.
Маша действительно ждала их в офисе. Андрей заметил ее припаркованую серебристую Audi.
Она выбежала Андрею навстречу: короткая шубка нараспашку, черная кофточка и брюки, сапожки без каблуков. Темные пряди густых волос свернулись тугими кольцами на плечах, глаза смеются.