Роковая женщина военного министра. Генерал Сухомлинов и Екатерина Бутович
Шрифт:
Сравнив себя со старым псом, Сухомлинов невольно обозначил терзавшую его мысль. Генерал не мог не учитывать разницу в возрасте между ним и предметом его страсти: «мне почти 60 лет, а Вам едва 24», – писал он 28 мая 1907 г. Екатерине Бутович: «Гожусь я Вам не только в отцы, но даже в дедушки…» [113, с. 106]. В ответ расчетливая синеокая красавица говорила о «молодой душе» Владимира Александровича и, несмотря ни на что, выражала готовность стать его спутницей жизни. Отношения между ними становились всё более близкими.
Владимир Бутович в это время находился на новом месте службы – в Кишинёве. Там он проводил перепись населения Бессарабии на основе специальных анкет, разосланных учителям
Пользуясь отсутствием мужа, Екатерина Викторовна пригласила Сухомлинова к себе домой. После этого визита генерал совсем потерял голову. Во время своих выездов из Киева, он мог в порыве страсти направить предмету своей любви нежную телеграмму, подписавшись «Масюм». Естественно, когда с маленькой станции генерал-губернатор отправлял подобное послание, оно делалось тотчас известно и начинало обсуждаться на все лады [115, с. 309].
Отношения Сухомлинова и Екатерины Бутович, таким образом, быстро получили огласку. Узнал о них и её муж. В июле 1907 г. Фанни Рочат, гувернантка сына Бутовичей, Юрия, сообщила отцу семейства об измене жены [183, с. 64, 320]. Бутович примчался в Киев и, сломав замки у письменного стола супруги, обнаружил письма генерал-губернатора. Придя в ярость, Владимир Николаевич написал Сухомлинову «дерзкое скверное оскорбительное письмо с угрозами», требуя прекратить встречи и переписку с Екатериной Викторовной [113, с. 108–109].
Она же заявила мужу о своём желании развестись. Причем вину в прелюбодеянии, которое по сути одно могло в царской России служить законным основанием для этой процедуры, Владимир Бутович должен был принять на себя. Это, помимо сохранения репутации в светском обществе, давало его жене возможность претендовать на богатейшее имение супруга в Полтавской губернии (Великий Круполь). Свою долю в нём она оценила в огромную сумму (200 тысяч рублей). Владимиру Бутовичу также предлагалось согласиться на то, что сын останется с матерью, причем отец будет давать деньги на его содержание [183, с. 64].
«Когда я наотрез отказался, – жаловался Бутович в письме на имя военного министра Редигера, – мне было великодушно разрешено оставить ребенка у себя, с угрозой отобрать его, если я не дам развода и не возьму вины не себя». Затем, согласно письму Бутовича, Сухомлинов «около двух недель» «по целым дням» держал маленького Юру «у себя на квартире» [115, с. 309].
Впрочем, сама Екатерина Бутович публично утверждала (в 1912 г.): «никаких домогательств, ни имущественных, ни в отношении сына к моему бывшему мужу В. Н. Бутовичу я не имела и не имею» [23, 1912, 3 мая]. Неужели её супруг всё выдумал? В это трудно поверить. Но то, что Бутович слишком сгустил краски – несомненно. Например, из его слов можно сделать вывод чуть ли не о похищении сына Бутовичей Сухомлиновым. На самом деле Екатерина вместе с маленьким Юрой (и его гувернанткой Фанни Рочат) просто переехала к Владимиру Александровичу. Причем тот не только не удерживал её и ребенка силой, а наоборот, ошарашенный происходящим, в итоге посоветовал ей вернуться к мужу и по-хорошему уговорить его дать развод [183, с. 64].
Екатерине пришлось так и поступить, сполна испив чашу унижений. Владимир Николаевич Бутович, гордый богатый помещик со связями (среди его добрых знакомых были обер-прокурор Святейшего Синода П. П. Извольский и редактор-издатель популярной газеты «Киевлянин» Д. И. Пихно) ответил на предложение о разводе отказом. Более того оскорбленный муж решил стреляться со своим обидчиком. Когда же генерал-губернатор не принял вызова на дуэль, Бутович «дважды обозвал его подлецом, мерзавцем и негодяем» и «обещал ему избить физиономию в публичном месте», оповестив об этом офицеров Киевского гарнизона. Сухомлинов «ничем не реагировал на это», правда, стал перемещаться по Киеву с охраной [115, с. 310].
Генерал терзался из-за того что сам отослал любимую женщину, «дорогую хорошую Екатерину Викторовну», в руки страдающего манией преследования полусумасшедшего мужа-тирана. Тот в свою очередь отправил жену лечиться на Кавказ, подальше от высокопоставленного воздыхателя [115, с. 310]. Однако она и там нашла возможность поддерживать связь с Сухомлиновым. Тогда в сентябре 1907 г. Бутович решил увезти супругу и сына заграницу. Екатерина, уступив просьбам и мольбам Владимира Николаевича, согласилась. После этого Бутович весь был как на иголках. Его терзали опасения, что жена передумает. Каждый её уход из дому приводил мужа в чрезвычайно взволнованное состояние.
Однажды вечером Бутовичи собрались пить чай. Вдруг Екатерина куда-то уехала, правда, скоро вернулась. Бутович раздраженно спросил, где она была. Жена в тон ему ответила, что там её теперь нет, вызвав у супруга приступ бешенства. По воспоминаниям тёщи, зять ударил её дочь кулаком, повалил на пол, оттаскал за волосы. Несчастная женщина вырвалась из дома через черный ход и поселилась в гостинице.
Остыв, Владимир Николаевич, пошел к ней просить прощения. Однако Екатерина Викторовна не захотела мириться и уехала к брату тёти, Григорию Матыскину, жившему на лесной даче «Нерубай». Бутович несколько раз приезжал туда для переговоров о разводе. По рассказу тёщи он своими словесными издевательствами («хочу дам развод, хочу – не дам») довёл Катю до того, что она отравилась опиумом. И только благодаря тому, что настойка была старая, врачу удалось её отходить [141, л. 27об., 30, 30об.].
По мнению У. Фуллера это была имитация самоубийства: женщина проглотила хотя и большую, но не смертельную дозу яда [183, с. 65]. В любом случае муж был напуган. Он разрешил своей неверной супруге уехать заграницу для продолжения лечения.
Сын Юрий остался с отцом в его огромном имении Великий Круполь. Однако Владимира Николаевичу не давала покоя мысль, что жена всё-таки увезёт маленького Юру, прибегнув к помощи Сухомлинова. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Бутович 22 ноября 1907 г. обратился с письмом к военному министру А. Ф. Редигеру. В нём он представил дело так, что Сухомлинов преследует его больную жену вопреки её воле. Кроме того, Владимир Николаевич жаловался, что, «каждую минуту» может лишиться сына и, опасаясь козней Сухомлинова, «должен сбежать с ребенком за границу, бросив в России все на произвол судьбы – свою любимую службу, своё имущество, свой очаг, свои дела». Он выражал надежду, что министр заставит Сухомлинова прекратить «недостойное поведение», «воздаст ему должное» и даст Бутовичу возможность «не бежать без оглядки из дорогого отечества» [115, с. 311].
Сухомлинов был старым знакомым Редигера, причем оказывал ему в прошлом ценные услуги. Так в 1882 г. благодаря Владимиру Александровичу молодой Редигер получил должность товарища военного министра Болгарии [144, с. 120–121]. К тому же Редигер вполне мог понять чувства своего коллеги, ибо сам в пятьдесят лет полюбил молодую женщину и только что после трудного развода с женой сочетался с ней законным браком. Но с другой стороны из письма Бутовича военный министр знал, что аналогичное послание отправлено тем П. А. Столыпину (премьеру и министру внутренних дел – т. е. начальнику Сухомлинова по должности генерал-губернатора). Поэтому Редигер, прежде всего, счел необходимым узнать мнение председателя совета министров.