Роковое наследство
Шрифт:
Наверное, когда в соседней комнате поднялся переполох, Винсент Карпантье страшно обрадовался, поскольку теперь у него были развязаны руки.
Разумеется, он воспользовался представившейся возможностью и стал действовать более активно: можно было не сомневаться, что никто ничего не услышит.
«Что же делать? – спрашивала себя Ирен и не находили ответа. – На что решиться? Какая из двух опасностей, угрожающих ее отцу, страшнее? Безумие, толкающее его вниз, на мостовую, или бандитский нож?»
Внезапно размышления девушки были прерваны ужасным грохотом; видимо, Карпантье наконец высадил раму.
Ренье вздрогнул и поднял голову. Он увидел глаза Ирен и понял, что она испугалась. Пожалуй, это принесло ему некоторое облегчение.
Все разговоры разом смолкли. Черные Мантии внимательно прислушивались.
Примерно полминуты в кабинете царила тишина. Затем там что-то зашелестело.
– Карпантье здесь, – произнес Пиклюс, указывая пальцем на дверь. – Он услышал, как мы вошли, и решил подышать свежим воздухом.
– Давайте откроем. В той комнате находится шкафчик моего сына, – посоветовал Симилор, полагавший, что его коллегам снова нужен предлог для того, чтобы взломать дверь. – Я имею право забрать вещи малыша.
В это время Кокотт уже орудовал отмычкой. Он справился с замком в считанные секунды.
– Сжальтесь над ним! – воскликнула Ирен, заламывая руки. – Не убивайте его. Он просто сумасшедший!
Ударом ноги Кокотт распахнул дверь.
– Милости просим, – произнес он.
Затем, уже обращаясь к девушке, бандит добавил:
– О чем вы говорите! Прелесть моя, за кого вы нас принимаете?
Пиклюс был осторожным человеком, поэтому он схватил Симилора за плечи и, несмотря на отчаянное сопротивление Амедея, впихнул его в кабинет.
Но эта мера предосторожности оказалась излишней.
Комната была пуста.
О том, куда исчез Винсент, недвусмысленно свидетельствовало окно с сорванной рамой.
– Надо же, улетел! – воскликнул Симилор.
– Теперь его схватит Робло! – рявкнул Пиклюс. – Давай, спускайся по водосточной трубе! Если поймаешь его, получишь сто франков.
Симилор выглянул в окно.
– Этого типа не видно, а что касается водосточной трубы, то она шатается, – заявил он. – Понимаете, в тот момент, когда я вновь обрел своего сына, я не могу оставить его без отца!
– Эй, Белый Малыш! – крикнул Пиклюс. – Иди сюда! Смотри, Карпантье на той стене! Даю десять луидоров! Двадцать!
Негр потрогал трубу, покачал головой и отступил назад.
– Робло и его люди сейчас в саду, – произнес главарь. В его голосе звучало отчаяние. – Этому чертову Робло всегда везет! Наверняка он уже увидел Карпантье. Черт побери! Лучше я пристрелю этого каменщика, чем позволю Робло поймать его! Где пистолеты художника?
В эту минуту все Черные Мантии собрались в кабинете. Тем временем Ренье удалось подползти к Ирен и попросить ее освободить его.
Дрожащими руками девушка развязала веревки.
– Беги, – прошептала она, указывая на дверь. – Я не могу. Мне очень плохо. Пожалуйста, беги. Не бойся за меня, они не сделают мне ничего дурного.
– Да, я скроюсь, но другим путем, – ответил Ренье, расправляя плечи. – Где прошел твой отец, там уж, конечно, пройду и я. Не знаю, смогу ли я его спасти – но попытаюсь.
Молодой человек поцеловал Ирен в лоб и устремился в кабинет.
В этот момент Симилор вручил главарю пистолет.
– В разных кварталах выстрелы объясняют по-разному, – заявил Амедей. – Если рядом есть казарма, жители предполагают, что пустил себе пулю в лоб какой-нибудь солдат, на которого накричал сержант. Если дело происходит неподалеку от Сорбонны, все решают, что веселятся студенты. Если стреляют возле фабрики, значит, старший мастер...
Пиклюс не слушал болтовни Симилора.
– Сейчас мы устроим здесь жуткий переполох, – бормотал главарь себе" под нос, целясь в беглеца. – Ага, Карпантье замер... В свое время я спокойно попадал с такого расстояния в муху.
Вдруг, как ураган, в комнату ворвался Ренье. Он растолкал бандитов, отшвырнул Симилора и изо всех сил ударил Пиклюса по голове.
Тот выронил пистолет и рухнул на колени. Тогда художник воспользовался плечом Пиклюса как ступенькой, чтобы вскочить на подоконник; оттуда юноша перемахнул на водосточную трубу.
Поднявшись, Пиклюс обнаружил, что его подчиненные не могут удержаться от смеха.
– Мерзавцы! – заорал главарь. – Подонки! Вы нарочно пропустили его! Вы мне завидуете! Теперь вместо одного беглеца Робло поймает двоих! Ну, смотрите, если мы их не перехватим, я вам покажу, где раки зимуют!
– Это все из-за Симилора! – жалобно заныл Кокотт.
– Да, это Симилор виноват! – дружно согласились остальные.
Пиклюс снова высунулся в окно.
– Смотрите, они дерутся! – удивленно проговорил он.
– Кто? – хором спросили бандиты.
– Каменщик и его несостоявшийся зятек. А Карпантье здорово лупит юнца! Это нам на руку. Кокотт, бери половину людей и обходи дом по улице Отходящих. Я с остальными двинусь по Грушевой улице... Вперед! В погоню!
Толпа бандитов ввалилась в соседнюю комнату. Там никого не было. Ирен исчезла.
Все бросились на лестницу. Когда шум стих, на лестничной площадке отделилась от черной стены чья-то фигура. Это был Эшалот. Он дрожал от волнения.
Почтенный господин Канада прислушался. Убедившись, что все ушли, он юркнул в свою квартиру.
Первым делом наш добряк поспешил к корыту, в котором беспробудным сном спал Саладен. Эшалот присел на корточки.
– Из всех подлостей твоего папаши, эта – сама отвратительная, – заявил он. – Обвинить меня и Леокадию в том, что мы дурно с тобой обращаемся! Нет, это уж слишком! Я понимаю, он сказал так для отвода глаз, но все равно это дела не меняет. Да он даже не погладил тебя по головке! Ну, ничего! Когда вырастешь, узнаешь, кто тебя нянчил. И тогда сам разберешься, кто был тебе отцом!